Что мне теперь делать? Бандиту продавать точно не стану, но как-то надо избавиться от долгов.

Следующий день не принес решений. Поговорка: “Утро вечера мудренее”, не всегда срабатывает. Вдобавок ещё и не выспалась, так как половину ночи просто ворочалась и считала овец. Услышала, как за Лизой захлопнулась входная дверь, поняла, что уже половина девятого, в это время она уходит на работу.

Встала, сделала себе кофе и час просидела на кухне как зомби, уставившись в окно. Мысли крутились об одном: “Что мне делать?”

Вчера я быстро распрощалась с тётей Светой и сбежала из бара, предусмотрительно взяв у неё номер телефона. Меня дезориентировали собственные чувства. Страхи о боли от воспоминаний не оправдались. От пребывания в баре возникло щемящее сердце чувство, будто вернулась домой из долгой поездки. Зато злость на Артёма возросла вдвойне. Ведь мне и в голову не приходило, что он может до такого дойти. Он мог и раньше позволить себе выпить, даже перебрать, но чтобы запойничать и практически прокутить бар? Как? Почему?

Нашла в телефоне номер Артёма, но не решилась нажать на вызов. Что ему сказать? Какого хрена ты всё пропил? Да он пошлёт меня подальше и будет прав. Если вообще захочет со мной разговаривать, ведь я не отвечала на его звонки, когда переехала к Лизе.

Отложила телефон в сторону и потёрла лицо ладонями. Мы так хреново расстались. Я до сих пор не могу забыть разбитую им мамину вазу. Он со злостью пнул по ней, из-за чего она влетела в стену и рассыпалась на осколки.

Утерев слезу, я взяла в руки телефон. Плевать! Надо решить вопрос с баром, а потом, возможно, я дам себе возможность поплакать.

Глубоко вздохнула и нажала на кнопку вызова.

— Абонент временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее или оставьте сообщение после звукового сигнала. Пи-и-и…

Небрежно отбросила смартфон на стол и резко выдохнула, глядя на телефон:

— Кусок говна — вот кто ты!

Сделала последний глоток остывшего кофе, отнесла кружку в раковину, вымыла её. Мультяшная квадратная губка широко улыбалась мне с чашки. Подарок от мамы на Новый год.

Мне было тринадцать, тогда я с ума сходила по мультику про Спанч Боба. Пересказывала маме все серии. Во всём виноват Ян! Со словами: “Сейчас я покажу тебе крутой мультик”, — включил его на своём телефоне. Тогда я была счастлива.

Усмехнулась, поставила кружку в шкаф. Я влюблялась во всё, чтобы ни посоветовал Ян. Наверно он догадывался о моих чувствах, ведь ему тогда было, как и Артёму, девятнадцать.

Вернулась в постель и уткнулась в подушку.

“Ну, давай утро, ты должно быть мудрее! Что мне делать?”

Мысль о продаже бара причиняет боль. Как будто я знаю, что больше не увижусь с родным человеком и его отъезд зависит от моего усмотрения. Мне не хочется принимать это решение! Снова накатила злость на Артёма. Я взвилась в кровати и села. Пока он руководил баром, я была совершенно спокойна, а теперь из-за его несостоятельности мне необходимо делать какой-то выбор. А если он будет не правильным? Артём снова обвинит меня в том, что я разрушила его мечты или что-то там ещё?

Встала и начала нервно одеваться. Хрен тебе, дорогой братец! Ты примешь решение вместе со мной! Даже если придётся снова выслушать твои чёртовы осуждения.

В автобусе меня немного потряхивало от нетерпения. Меня переполняла злость. Она трансформировалась во мне. Сначала на Артёма за его поступки, потом на себя, что вообще поехала в бар, после на Серёдкину, что отправила претензию, и снова на Артёма.

Выйдя на остановке знакомого района, я почувствовала себя здесь чужой. Накрыло неприятное ощущение, будто все смотрят на меня с сожалением. Стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не встретить знакомые лица, дошла до некогда моего дома. Ключ от домофона ещё не размагнитился. Вызвала лифт, доехала до шестого этажа и застыла перед стальной чёрной дверью.

Вспомнилось, как я однажды пришла из школы, а меня встретил запах сладкой выпечки. Разувшись и повесив ветровку во встроенный шкаф, я увидела маму, она суетилась на кухне. На ней был зелёный передник, она вытерла об него руки и улыбнулась мне.

Я обняла себя и сгорбилась. Не время раскисать, Рита! Надломлено выдохнув, я расправила плечи и нажала на звонок, но ничего не услышала. Странно. Постучала, но снова тишина. Достала из кармана ключи и только протянула руку, как щёлкнул замок и дверь открылась.

В проёме появилась одутловатая морда бомжа, непонятного возраста, с чёрными, тонкими, грязными, разной длины волосами, торчащими во все стороны.

— Чёнада? — промычал он. От него пахнуло так, что меня замутило. У Артёма каштановые волосы, как и у меня, так что это не он.

— Кто там? — из глубины квартиры послышался писклявый каркающий женский голос.

Неужели брат сдал кому-то хату?

— Артём, — оторопело промямлила я, встрепенулась и повторила увереннее, — мне нужен Артём.

Бомжа качнуло в сторону, отчего проём открылся шире. Моему взору предстало то, что я не могла увидеть в страшном сне. Пол завален различным мусором и такой грязный, отчего и не скажешь, что выложен светлой плиткой. Зеркала у шкафа-купе расколочены, одна створка просто приставлена.

— Нет тут таких, — бомж попытался закрыться.

Я в последний момент заметила обеденный стеклянный стол в конце коридора. Выбитая столешница в мелкую сеточку лежала на полу.

“Мы с мамой вместе выбирали его, когда мне было одиннадцать!”

Кровь мгновенно вскипела в венах. Мне нестерпимо захотелось поколотить брата. Дёрнув дверь со всей силы на себя и оттолкнув бомжа, отчего тот прогремел об стену, я влетела в квартиру. Меня не остановил, ударивший в нос кислый плесневелый запах, как от мусорного контейнера. Я промчалась через кухню, в которой отсутствовала вся бытовая техника. Комки газет или журналов, упаковки из-под лапши быстрого приготовления, жестяные пустые банки, пластиковые бутылки — всё валялось хаотично, и я постаралась этого не заметить. В гостиной, на разобранном засаленном диване, сидели две девушки и какой-то старик. Телевизора на месте не было. Всё захламлено. Артёма не видно. Я начала слышать, как грохочет в ушах пульс.

— Эй! — с дивана встала одна из девушек и двинулась на меня, противно пища. — Ты кто такая?

Проигнорировав эту особу, я в следующем коридоре свернула направо в комнату Артёма. Пнула дверь, она с грохотом распахнулась. Брат развалился на грязной расправленной постели в одежде не первой свежести. Похоже, он не брился несколько месяцев и не стригся столько же.