все плыло. В голове звучал вкрадчивый голос Марата: «Гафаров нежадный, с друзьями делится».

Закусила губу и посмотрела на небо, умоляя о помощи. Кроме Вадима, защитников у нас не было, но у Гафарова была ужасная репутация, а у нас Агата…

Может, сказаться больной? Или вообще постараться поменьше оказываться на улице? Возможно, тогда Тимур забудет обо мне и переключится на кого-нибудь другого?

Мимо проехала машина и чуть было не окатила меня из лужи. Я быстро отошла на несколько шагов назад, приходя в себя.

Развернулась и быстро пошла домой. Еще в подъезде услышала плач Агатки и ускорила шаг.

Влетела в квартиру, быстро сняла обувь и поспешила в гостиную, где растерянная Мила пыталась успокоить плачущую племянницу.

— Не тряси ее так, — попросила сестру.

— А как? Я не умею обращаться с детьми!

— Вадим где?

— У соседки кран потек, чинит, — буркнула Мила, пока я мыла руки на кухне.

Вытерла ладони полотенцем и забрала малышку к себе. Прижала теснее и одной рукой достала гель для десен и специальную щеточку. Обработала от микробов, выдавила геля не жалея, села на стул и принялась за дело.

Малышка успокоилась мгновенно. Пуская слюни, совершенно спокойно сидела у меня на руках.

— Потерпи, зайка, скоро все твои зубки прорежутся, и тебе станет легче, — нежно сюсюкала я.

— Чай будешь? — доставая с полки кружку, обернулась ко мне Мила. — О чем ты говорила с Маратом? — не выдержала она.

— Ни о чем, — отрезала я. — Милана, разве ты не видишь, кто он?

— Да плевать мне, — сестра с грохотом поставила кружку на столешницу, — не лезь! Не влюблена я, если тебя это успокоит. Точнее, не в Марата. Все, выдохни!

— Выдохну, когда перестану видеть тебя в его компании.

— Ой, Маш, тебе двадцать шесть, а ведешь себя, как будто ты наша мама. Расслабься, получай от жизни удовольствие.

— Замечательный совет, — не удержалась от иронии я, — и давно ты у нас такой мудрой стала, Мил?

— Я пойду к себе, — отмахнулась сестра, — если что — зови.

Она подхватила кружку с чаем и гордо удалилась в свою комнату, на ходу доставая из кармана телефон.

— Ну что, Агата, расслабимся и будем получать удовольствие от жизни? — нервно хмыкнула я, глядя на племяшку.

Глава 4

Маша

Вадим вернулся, когда Агата уже успокоилась и возилась в манеже со своими игрушками, норовя все затащить в рот.

— Голоден? — обратилась я к зятю.

— Зверски, — признался Вадим.

Прошел в кухню, сел на табурет, сложил локти на столешницу и спросил:

— Маш, у тебя все в порядке?

— Конечно, — наливая ему в тарелку борщ, кивнула я.

— Расскажи, не чужие. Я могу помочь.

— Да нечего рассказывать. Просто Мила выбрала не ту компанию и не тот объект обожания. Ты его видел?

— Видел. И очень рекомендовал бы не связываться.

— И я об этом, — согласно закивала я, — но до нее сейчас ничего нельзя донести, Милана считает меня врагом и хочет независимости. Я думала, что мы пережили ее переходный возраст. Она не понимает, что я просто хочу ее уберечь, — горячилась я, — неужели хочет стать как…

И осеклась.

— Как Таня. Договаривай, — вздохнул Вадим.

— Как Таня, — я низко опустила голову, порезала хлеб, поставила его на стол и села напротив.

Из своей комнаты выплыла Милана, которая не видела ничего вокруг, уткнувшись носом в экран мобильного.

— Маш, — подняла она голову, — Эрика подработку предлагает. Промоутером в супермаркете. Четыре часа в день по вечерам.

— А учеба? — напряглась я.

— Успею. Зато у тебя не буду каждый день деньги клянчить.

— Иди, — решил Вадим и повернулся ко мне, — меньше времени на глупости будет.

— Ой, спелись, — закатила глаза Мила, — сегодня первый рабочий день. Рано не ждите.

— Что ты там говорил про «меньше времени»? — сыронизировала я, глядя на Вадима.

— Маш, я тебя все равно люблю, даже когда ты зануда, — Милана подошла ко мне со спины и обняла за шею, — все, я ушла. Если что — звоните.

И тут же ускакала переодеваться.

— Мне тоже пора, — глянув на часы, оповестила я.

— Может, тебя встретить? — забеспокоился Вадим.

— А Агату куда? Сама дойду, у меня баллончик в кармане.

Я не стала рассказывать домашним о позавчерашнем нападении. Незачем им волноваться. Но отныне решила ходить только освещенной дорогой. Пусть дольше, зато безопасней. Мне до сих пор иногда казалось, что я чувствую руки нападавшего на своих плечах. И его прикосновение к моим губам… Меня передернуло от отвращения, и я постаралась поскорее выкинуть маньяка из головы.

Поднялась и ушла в спальню, которую занимали Вадим с Агатой. Там в большом шкафу хранились мои вещи. Заперла дверь, быстро переоделась, расчесалась и поспешила в салон.

Вышла на улицу, вдыхая свежий осенний воздух, и огляделась вокруг. Старые, разбитые хрущевки с неприличными надписями на стенах и в подъездах стали моей реальностью пять лет назад. Через полгода после смерти родителей.

До этого мы жили в другом районе, где не нужно было носить с собой газовый баллончик, если возвращаешься домой поздно. Мама, папа и три дочки. Сначала родилась Таня, через три года я, а еще через восемь мама родила Милану. У нас была почти образцовая семья. Папа переоборудовал наш гараж в мастерскую и сам изготавливал мебель на заказ. Мама работала менеджером в крупном банке. Мы не были богаты, но на жизнь хватало.

Я помнила день, когда Таня поступила в университет. Папа радостно говорил тосты, а мама с гордостью смотрела на свою старшую дочь, которая поступила на бюджет и собиралась стать экономистом.

Радость продлилась недолго. Через месяц в нашей жизни случился Никита. В Таниной жизни, но коснулось это всех нас. Сначала она стала приходить домой поздно. Потом вообще перестала приходить, а если и появлялась, то с трудом стояла на ногах.

Дальше — больше. Вслед за алкоголем Таня решила попробовать тяжелые препараты. Через год мы с Миланой научились безошибочно определять по виду сестры, что она принимала.

Мама с папой как могли пытались ей помочь. Мы перепробовали все! Начиная от рехабов, докторов, психологов и психотерапевтов, заканчивая гипнологами, ведьмами и знахарками.

«Женский алкоголизм неизлечим», — однажды сказали нам. Но родители не опускали руки, никогда.

Удивительно, но моя старшая сестра умудрилась не бросить институт. И пока мама с папой спасали Таню, Милану пришлось воспитывать мне. Мила все понимала уже тогда, и проблем у нас с ней почти не возникало.

Я тоже поступила в институт на переводческое дело. Мне всегда легко давались языки. Новая студенческая жизнь затянула. Новые друзья, знакомства, другая жизнь. А дома все становилось только хуже.

Папа очень сдал, заказов становилось все меньше. Мамочка часто плакала и положила всю свою жизнь на спасение Тани.