хорошо понятно многим мыслителям как далекой древности, так и наших дней. Вот что, например, писал известный немецкий философ, отец диалектической системы Георг Вильгельм Фридрих Гегель: «Вступая в мир древнеперсидских, индийских, египетских образов и созданий, мы чувствуем себя сначала не по себе; мы чувствуем, что странствуем посреди каких-то задач. Сами по себе эти создания нас не привлекают, непосредственное созерцание их не доставляет нам удовольствия и не удовлетворяет нас; они сами как бы требуют от нас, чтобы мы перешагнули через них и пошли дальше, к их смыслу, который есть нечто более широкое, более глубокое, чем эти образы».

Попытки объяснить давнее почитание объектов животного и растительного мира, играющих значительную роль в многообразии тайн космической религии, родоплеменным тотемизмом слишком упрощают причинно-следственную сторону рассматриваемого вопроса. Подобное упрощенчество в науке, к сожалению, заходит слишком далеко.

Часто в фольклоре содержится прямой намек на шифрованность сказочного сообщения: «тогда еще люди звериную речь понимали». Существует множество русских, славянских и вообще евразийских сказок, в которых действуют говорящие животные, говорящие птицы, говорящие рыбы, говорящие деревья. Мифологи предположили существование некоего принципа «расщепления», согласно которому в наиболее древнем фольклорном наследии народов мира герои сами оборачивались птицей или животным, а в более позднем — герои как бы расщепляются на два. И вместо человеко-птицы или человеко-животного в сказках и мифах участвуют кроме героя его помощники — птицы и животные.

В одной литовской сказке говорится: «Когда и птицами еще властвовал Перкунас, тогда он и места, где им жить определил: аисту — на высоком дереве, утке, гусю, нырку — в воде, чибису — среди кочек, жаворонку — на пашне, синице, кукушке, удоду — в лесу, сороке — в лозняке, овсянке, пеночке, куропатке — в кустах, ласточкам, воробьям — под крышами». Напомним, что Перкунас — аналог Перуна, Зевса, Юпитера.

Необычайно большая распространенность среди русских фамилий таких, которые имели в своей основе наименование птиц, отмечалась многими специалистами. Зарубежный славист В.Р. Кипарский доказывал даже на этой основе существование у русских культа птиц. Специалист в области ономастики (науки об именах) В.А. Никонов отмечал, что сравнительный анализ русских фамилий показал их связь с птицами более частую, чем связь с животными или рыбами [179]. По всей видимости, эти факты свидетельствуют о большой распространенности на Руси «птичьего языка» — тайных числовых птичьих шифров, с помощью которых древние русские жрецы сокрыли свои знания. И могло быть не случайным то, что слово «сокрыли» созвучно с русским же словом «крылья».

О знании «птичьего языка» говорится во многих русских сказках. Например, в сказке «Охотник и его жена» у мужика было две собаки, но после того, как он спас от огня говорящую змею, он стал понимать «и как зверь говорит, и что птица поет» и узнал, о чем говорили его собаки и его петух.

В другой, русской же, сказке, называемой «Птичий язык», рассказывается про мальчика Василия, который понимал птичий язык.

В сказке из Вятского сборника Д.К. Зеленина [102] шел демобилизованный солдат у пруда, когда змея обвилась ему вокруг шеи. Взял солдат змею за хвост и хотел разбить ее голову о сосну, но та взмолилась и за свою жизнь наделила солдата волшебным корешком. Съел солдат корешок и стал понимать, о чем говорили сороки, вслед за этим он услышал, что говорили вороны.

Подобные мифы, сказки и легенды есть и у других народов, хотя язык птиц там не так сильно выделен. Например, скушал Иржик, герой чешской сказки о Златовласке, рыбки, и сразу начал понимать язык птиц, зверей, рыб и даже малых жучков.

В древнегреческом мифе некто Меламп взял змеенышей из разоренной змеиной норы и их выкормил. А когда они выросли, то ночью заползли Мелампу на плечи и почистили ему уши. Так Меламп научился понимать язык животных и предсказывать будущее. Наделен был магической силой искусства музыкального исполнения герой античных мифов Орфей, и этой игре были покорны не только люди, но даже боги. Как следует из приведенного изображения, Орфей находил общий язык также с птицами и животными.

Орфей, играющий на лире.

Мозаика, III в.,

Палермо, Национальный музей

Существовало пояснение к библейскому мифу о потопе. Согласно ему нижний ярус ковчега занимали пресмыкающиеся и звери, средний — люди, а верхний — птицы. Ноев ковчег, как мы можем предположить, был прибежищем птиц и животных, которые составляли древние шифры.

На Благовещение, 23 марта (7 апреля по новому стилю), в старину на Руси существовал обычай выпуска всех птиц из неволи, что, вероятно, было связано с трансформацией начала нового года и новым птичьим циклом отсчета. С птичьим отсчетом дней, по-видимому, связано следующее поверье. У славян считалось, что все птицы на Воздвижение (14 сентября по старому стилю) отправляются в рай, ирий, и на земле остаются только те змеи, которые летом покусали человека. И возвращаются птицы 22 марта (по новому стилю) в день Сорока святых мучеников, носящем в просторечии птичье название — этот день называют Сороками.

Небо — божий дом. Возможно, что именно поэтому когда-то на Руси был гак популярен «птичий язык», ведь у птиц среда обитания — небо.

Восточный мудрец из эстонской сказки «Северный дракон» говорил юному герою, что птицы небесные смогут указать путь к волшебному перстню, но для этого надо научиться их языку Старик-мудрец сварил чудодейственный напиток из девяти собранных при лунном свете трав и три дня поил им юношу, давая по девять ложек в день. И тот стал понимать птичий язык.

Живот Дракона. Эклиптика, небесный экватор и дракон.

Г. Бонати, «Liber astronomicus», 1491 г.

Три дня по девять раз: опять мы имеем дело с тридевятым числом. Речь, вероятно, идет о драконическом месяце, в котором насчитывается 27 суток. Слово «драконический» намекает на того дракона, которого считали виновником затмений.

Птичий язык известен по источникам различных народов. Народов Западной Европы, Северной Африки, Ближнего Востока, Восточной Азии. Праславяне некогда обитали в среднем Подунавье (см., например, [269; 294]) на древнейшем перекрестке дорог Запада и Востока. И впитали в себя то общее, что лежало в основе мировой культуры.

Как уже отмечалось, очень часто в старинных русских заговорах попадаются сравнения неба и земли с замком и ключом. Есть во многих индоевропейских языках слова, имеющие такое же значение «ключ» и созвучные русскому произношению. Так английским словом «clue» обозначают «ключ» в переносном значении этого слова. Отметим, что лингвистически близко и русское слово «клюв». Это показывает