— Тогда просто развод. И у тебя будет фамиллиар — бывшая жена.

— Все настолько плохо?

По дороге к общежитию они зашли в тихий живописный дворик на улице Терновника и Плюща. Один из тех старинных двориков между старинными же домами, где жили почтенные волшебники из старых семей. Некоторые квартиры тут передавались по наследству уже несколько веков. Большинство жителей отсюда ни за что бы не променяли эту славную улицу на роскошные особняки, дворцы и башни.

Старая мэтресс Родакатти, поливавшая свои гортензии, приложила к уху слуховой артефакт. Уже предвкушая, как за добродневным пуншем будет рассказывать подружкам пикантные подробности, она вся обратилась в слух.

Лейку чуть накренила назад, чтобы не полить гортензии слишком быстро.

— …Я просто поверить не могу, — сказала Лахджа, плюхаясь на лавочку. — Ты как бомба со сломанным часовым механизмом. Никогда не знаешь, когда взорвется… и ты выбрал Рожде… Добрый День!

— Ты тоже, — с вызовом сказал Дегатти. — Что это было? Я-то просто оставил в големах немного серебра, а ты разнесла игорный дом! Ты представляешь, какой счет этот мелкий кир нам выкатит?!

— Такой, которым я просто растоплю камин, — пожала плечами Лахджа.

— Здесь не Паргорон, ты не можешь быть права просто потому, что ты сильнее!

— Я ненавижу лепреконов, игорные дома и…

— Что — «и»?

— Ничего.

— Меня ненавидишь?

— Нет. Просто… ты закрылся от меня, я думала, у тебя там любовница. И лучше бы это была она…

— Я схожу к психозрителю, — пообещал Дегатти.

— Точно?.. Пусти меня в мысли.

— Ты мне что, так не веришь? — опешил Дегатти.

— Пусти!

— Ладно, ладно…

Они опять уставились друг на друга так, словно играли в гляделки. Вообще-то это не нужно, но так видно еще и мимику. Их мысли и эмоции стали взаимопроникать, ментальные начала вошли в унисон — так, как это бывает только у существ в магической связи.

На несколько секунд они ощутили себя единым целым. Дегатти почувствовал переживания Лахджи, все ее тревоги и страхи… их оказалось неожиданно много. Лахджа погрузилась в пучины самобичевания мужа, его сомнения и застарелые комплексы.

Они все-таки сошлись под гнетом обстоятельств. Дегатти в нее искренне влюблен, и она в него тоже... но она все-таки не может выбросить из головы, что привязана к нему магией. И разорвать эти отношения в любой момент не может. Зависит от него не так, как от Хальтрекарока, но все-таки зависит.

А он эти ее мысли знает, понимает и охотно бы это все изменил, но тоже не может. Разорвать фамиллиарную связь действительно крайне сложно.

А еще Дегатти не понравилось, что его сравнивают с Хальтрекароком. В лучшую сторону, да, но…

— Прекрати! — потребовал он, увидев в мыслях жены сравнительную таблицу.

— Я не могу перестать думать по твоему приказу!

— Думай что-нибудь другое!

— Я не для того сбежала от демолорда, чтобы мне снова диктовали, что мне думать!

— Он тебе такого не диктовал.

— Да.

Вот это был удар под дых. Дегатти аж воздух начал хватать.

— Знаешь, не только меня можно в чем-то упрекнуть, — скрипнул зубами он. — Тебе не пришлось бы сравнивать меня с другими, если бы их не было так… много! Я боюсь смотреть в эту сторону твоей психики!

— А ты не бойся, там много интересного! И их было не настолько много… уж точно не больше, чем у тебя.

— Мы теперь бывшими будем меряться?!

— А давай. Давай откроем друг другу. Сравним списки.

— Н… нет… это лишнее. Я тебе верю.

— В чем дело? — придвинулась ближе Лахджа. — Кого ты там от меня скрываешь?

— Да никого…

Лахджа вперилась в него взглядом. Да что он скрывает? От демона-то… она не осудит.

— Ну да, не осудишь… — проворчал Дегатти. — Так, погоди, а это что?..

— Да ничего, — отвернулась Лахджа. — Пойдем домой.

Но Дегатти уже почувствовал. Даже не мысли, а изменения в физиологии. Что-то новое в теле жены-фамиллиара.

— Ты что, беременна? — тихо спросил он.

Журчание воды смолкло. Лейка опустела, но мэтресс Родакатти не сдвинулась с места. Уйти оказалось выше ее сил, а сегодняшний ужин обещал стать незабываемым. Все пожилые леди Валестры к завтрашнему вечеру будут судачить об изменениях в семье Дегатти.

Майно Дегатти даже не подозревал, но в Валестре его хорошо знали. Как и его отца, как и его деда. Дегатти — одна из самых старых и прославленных семей. А он, к тому же, еще и лауреат премии Бриара.

А еще лучше его стали знать в последние два года, когда он неожиданно женился, причем на собственном фамиллиаре, причем на паргоронской демонице. Ооооо, Валестра бурлила от слухов. И уж конечно, как бывает в таких случаях, Дегатти не требовалось кого-то знать, чтобы узнавали его.

Собственно, его легко узнать по жене. Не все волшебники хорошо читают ауры, но уж отличить высшего демона сумеет даже школяр.

Мэтресс Родакатти сделала вид, что идет домой, но поскольку ей было сто девяносто пять лет, она имела законное право еле-еле плестись, кряхтеть, то и дело останавливаться и нюхать гортензии. И она этим правом пользовалась, не отрывая от уха слухового артефакта.

— Ну-у-у… — опустила взгляд Лахджа.

— Почему сразу не сказала?

— Ну-у-у…

В воздухе повисло напряжение. Полудемон. Всем прекрасно известно, что собой представляют полугохерримы, например. Несчастные, скорбные разумом существа, похожие на очень тупых троллей.

Дети гхьетшедариев — дело другое. Они разумом не скорбны, хорошо владеют магией, очень долго живут и в целом похожи на людей… или эльфов. Те же гартазианки. У них бывают врожденные уродства, но это поправимо, если ты живешь в мировой столице волшебства. Однако они злобны и развращены, и никакое воспитание не способно этого изменить, если верить бестиариям.

Дети бушуков… Дегатти знал только об одном случае, причем не от человека. Полубушук-полугном… злобное уродливое существо, оставившее о себе дурную память.

Везде, кроме Империи Зла.

А вот что с детьми фархерримов? Прецедентов не было, виду Лахджи всего двенадцать лет. Волей Матери Демонов они явились на свет в количестве двух с половиной сотен, рожденные из людей, большей частью жителей Легационита… и они, кажется, пока не смешивались со смертными.

Что у фархерримов появляется от гхьетшедариев, известно. Оно живет у Дегатти дома. В