чтобы выставлять ее первой в карусели. Неизвестный фотограф удачно выбирает ракурс, при котором на первый план выходят упругие ягодицы совершенной формы, а Агата оборачивается, подмигивая и прикусывая язык в задорной улыбке. При этом, одной рукой она поднимает солнцезащитные очки на голову, и ее лифчик задирается, обнажая нижнюю часть груди.

Блеск!

Я облизываю пересохшие губы и сглатываю. Илюха прав — она красавица. Возможно, увидев эти фото до собеседования, я бы действительно выбрал ее в большей степени за внешность. Так, а это у нас кто? Невзрачный тюфяк с дебильным выражением лица щека к щеке с новым шефом лучшего ресторана Питера и подпись «Forever yours». Нда. Я был о вас лучшего мнения, Агата. Что ж, надеюсь, он хотя бы хорош в постели, потому что по глазам видно — денег у него нет.

Грудь сдавливает от неприятного чувства. Это не ревность. Больше похоже на обиду — такая красивая девушка, конечно, заслуживает большего.

— Приехали, шеф.

Олег тормозит у входа в самое модное место Питера на данный момент — клуб «Ричмонд». Здесь тусуются буквально все — дети чиновников, блогеры, дети бизнесменов, молодые бизнесмены, частные инвесторы, крипто-инвесторы. Короче, все чей счет в банке перевалил за миллион долларов. И, конечно, такая обстановка, как магнитом притягивает, все, накаченные филлерами, губы Питера.

Я выхожу из Майбаха и иду ко входу, где, завидев меня, улыбается блондинка хостес с неприлично длинными ногами. Ее зовут Настя, и эти ножки три раза гостили у меня на плечах. Клянусь, они настолько длинные, что не будь в них костей, они с легкостью обвили бы мою шею и завязались узлом. Я подхожу ближе, смотрю ей в глаза и улыбаюсь.

— Привет!

— Здравствуйте, Марк Давидович!

Она вынуждена соблюдать этикет, но ее это не смущает. Я скольжу взглядом по ее блузке и отмечаю торчащие соски маленькой аккуратной груди, которая ей дико подходит в купе с такими ногами. Как обычно, без лифчика, отмечаю я про себя и снова смотрю ей в глаза. Она заливисто хохочет, задирая голову, я широко улыбаюсь в ответ — такой у нас ритуал. Провожать меня ей не надо — она это знает.

Я прохожу в зал и оглядываю пространство. Концентрация силикона на один квадратный метр зашкаливает. Девушки у барной стойки в одиночестве, девушки за столиками по двое и толпой, девушки с парнями. Все одинаковые, как отпечатанные на ксероксе копии, только в каких-то моментах в нем кончалась краска и он делал одних блондинками, а потом картридж заправляли и он снова штамповал брюнеток.

Я машу диджею, тот машет в ответ и тут же ставит трек Thunder от Imagine Dragons. Такой у нас с ним ритуал. Скрывать не буду — я ему приплачиваю за это, символически. В глубине зала на втором этаже, сидит роскошная брюнетка с карими глазами, четвертым размером груди (натуральным, между прочим!) и таким же размером задницы (тут натуральностью и не пахнет). Честно, как будто ее грудь клонировали и воткнули в пятую точку. Уж не знаю какие задачи она ставила хирургу, но получилось очень органично.

Брюнетка машет мне, подпрыгивая на диване, хотя я давно ее вижу и без этого. Мама нарекла ее красивым русским именем — Людмила, а отец дал суровую фамилию — Топорищева. Но в миру Людка Топорищева, просила, чтобы ее звали исключительно — Люси, с ударением на последнюю букву в угоду французским традициям.

— Привет, малыш, — я плюхаюсь рядом с ней, закидывая руку на спинку дивана. Она тут же приникает своим ртом к моему и пытается засунуть в него язык. Это лишнее. Я отстраняюсь.

— Где ты был? — капризным тоном спрашивает Люси и не дожидаясь ответа продолжает. — Скажи уже диджею, чтобы перестал ставить «драконов» при твоем появлении. Он ставит ее уже третий раз за сегодня, и я каждый раз выглядываю тебя у входа.

— Значит, ждешь меня сильно, — широко улыбаюсь ей я.

— Конечно, жду, дурачок, — она бьет меня по плечу. — У меня для тебя сюрприз. Познакомься — это Лика и Вика.

Тут я обращаю внимание, что напротив нас сидят две блондинки — одна с каре, вторая с высокой тугой косой до поясницы. Обе только что из ксерокса.

— Здрасьте, — широко улыбаюсь я и протягиваю им руку. Они легко жмут ее и почему-то краснеют.

— Они модели из Калининграда, едут в Москву на фешн-вик. Ну, тот на который ты меня не пустил, — она закатывает глаза. Я не обращаю на это внимания. — Они захотели погулять по Питеру и приехали раньше, а самолет только в воскресенье. Ну и я предложила им остановиться у нас…

— Но, детка, у нас только одна кровать.

— Они знают, малыш. Кровать большая же.

Я откидываюсь на спинку дивана и сверкаю всеми тридцатью двумя. Выходные только что заиграли новыми красками.

Глава 3. Агата

В девять утра следующего дня, я направляюсь по М-11 в сторону деревни Новолисино. Примерно шестьдесят километров пути, я еду уже больше двух часов. Конечно, стоило бы выехать пораньше, ну или значительно позже, чтобы успеть до пробок, но я решила не подниматься на рассвете, а находиться дома и слушать до обеда стенания Артема о недальновидности и жадности очередного работодателя мне не хотелось.

Вчерашний ливень затих и дворники лениво смахивают редкие капли холодной мороси со стекла. Марсик, уставший смотреть в окно на унылый серый пейзаж, тихонько возится на заднем сидении машины, периодически тяжело вздыхая, как бы говоря, что я могла бы ехать и побыстрее. Если верить навигатору на панели, то ехать осталось не больше пятнадцати минут.

Я смотрю в зеркало заднего вида:

— Потерпи, дружок, сейчас приедем и набегаешься.

Вижу как Марсик шевелит ушами, услышав мои слова, и с еще одним вздохом покорно кладет морду на лапы.

Дом Веркиных родителей в Новолисино всегда был для нас излюбленным местом тусовок, еще со студенческих времен. Мы часто всей компанией заваливались туда, чтобы отметить удачно сданную сессию или погоревать о неразделенной любви. Лет десять назад отец Веры снес старую развалину и на месте покосившейся избушки вырос небольшой, но крепкий кирпичный дом. Позже, родители перебрались в Питер, а дом стали использовать как дачу. Мы же с прежним удовольствием продолжаем сюда изредка наведываться. В Новолисино мы отмечали Верину и мою свадьбы, потом мой развод, крестины обоих детей Веры и еще десяток мелких и не очень поводов. Сейчас повод точно значимый. Я — шеф-повар самого фешенебельного ресторана Питера. И собираюсь получить свою заслуженную звезду Мишлен. Кстати, с