сомнений в том, что министерские стали подозревать обследующих меня врачей во взяточничестве, ибо, по их мнению, я не мог пройти экспертизу и получить диагноз — здоров.

Но это были их домыслы. Главное — я получил заверение, что мне необходимо продержаться всего один год и что после этого я буду свободен, как птица в облаках.

Пожали руки и начали готовиться к свадьбе.

Точнее не к свадьбе, а к свадьбам. Первая была вчера. И проходили торжества в Кремлёвском дворце съездов. Я этого не хотел, предлагая обойтись домашним застольем. Но, разумеется, моя инициатива вызвала бурю негодования. Мне показали десятки журналов и газет с моими фотографиями и заверили в том, что звёзды мировой величины в квартирах свадьбы не играют.

Добил же ситуацию товарищ Лебедев, который прямо и недвусмысленно спросил:

— Ты чего, Васин, хочешь, чтобы канцлер ФРГ и наш дорогой Леонид Ильич приехали к тебе в твою двушку? — и уточнил: — Ты с ума, что ль, окончательно сошёл?

Некоторые голоса с АТ, давно проживающие у меня в голове, уже не одну неделю считают, что товарищ Лебедев в своём предположении абсолютно прав — с головой у Васи не всё в порядке.

Более того, они настаивают на том, что я веду себя в этом времени очень мягко и стараюсь ни с кем не ссориться. Мол, ты, Саша, слишком уж часто соглашаешься с тем, что тебе навязывают другие, и вообще ведёшь себя не как супергерой.

Этим голосам, хочется сказать одно:

— Вы, товарищи, вообще представляете с кем вы, вот так по-простецки разговариваете? Это вообще-то я — великолепный и прекрасный гений, который мир к верх ногами поставить собрался. А чтобы это сделать, к цели нужно идти неспешно. Не переть рогом как бык-роговик, а медленно и скрупулезно двигаться, просчитывая каждый шаг. Как делаю я! А что же касается моих соглашений с властью, то абсолютно все они полностью оправданны. На дворе сейчас май 1978 года! Мне восемнадцать лет! Я бывший пионер, на счетах которого в сберкассе уже лежит десять миллионов рублей! Напомню — в этом времени это нереальные деньги. Никто в стране, честно такую сумму за всю жизнь заработать не смог бы и не сможет. Никто! А я смог! И могу их тратить куда захочу. Но это ещё не всё. Уже вскоре у меня на счету будет не десять миллионов, а сто! Ну, а дальше больше… И вы считаете, что для получения такой суммы не стоило уступать и дарить Хачикяну фильм, который, к слову сказать, я снял за день? Да ради такого, можно было десяти Хачикянам, подарить десять фильмов. Тем более съёмки такого количества подобных картин, у меня заняли бы не более месяца.

Так что не надо милые моему сердцу голоса впадать в неправедный гнев. Нужно остановиться, подумать, проанализировать и посмотреть на вещи реальным взглядом. После чего убедится, что я делаю всё правильно, осознать моё величие и начать преклоняться!

Исходя из вышесказанных мыслей, я вновь согласился с начальством в том смысле, что на мой взгляд всему составу Политбюро в двухкомнатной квартире, что находится у метро ВДНХа на 3-й Останкинской улице, будет действительно несколько тесновато.

Начальство облегчённо выдохнуло и решило, что дворец съездов для первого дня свадебного застолья очень даже подойдёт. Вот позавчера мы там и погуляли в торжественной обстановке. Был чистый официоз, дежурные поздравления, дежурные делегации от всех, от кого только можно и конечно же поздравления и подарки.

Трёхкомнатная квартира на Ленинских горах была подарена нам от советской стороны. А автомобиль Mercedes-Benz W123 серебристого цвета от немецкой. Это были самые существенные взятки. А так по мелочи всё как у всех: различные столовые наборы, столовая утварь, сервизы, стиральные машины, телевизоры, магнитофоны и тому подобный «инвентарь».

Как мне сообщил, ныне курирующий меня, товарищ от КГБ, некоторые партийные деятели от различных республик от своей широкой души, тоже собирались подарить мне квартиры и машины во всех частях нашей многонациональной родины. Но все эти народные порывы, Комитетом Государственной Безопасности, по моему согласию, были пресечены.

Ни мне, ни нашему руководству не нужно было, чтобы по всей стране появились слухи о барстве Васина и его молодой супруги.

В том, что подобные слухи так и так начнут циркулировать в обществе, у нас иллюзий не было, но одно дело — беспочвенные слухи, а другое дело слухи, в которых есть часть правды.

Поэтому подарки мы пресекли. Да и не хотел я быть кому-то должен, завязываясь на те или иные местные элиты.

Я уже не мог быть местечковым гением и принадлежать какой-то одной отдельной группе. Я вырос в своих глазах и уже давно перерос не только всесоюзный уровень, но и всеземной.

Ну, а пока… Пока мы справляли третий день свадьбы в ресторане Прага. Вчера тоже тут справляли. Но вчера все желающие нас поздравить просто в залы не влезли. Поэтому пришлось арендовать ресторан ещё на один день. В смысле не арендовать, конечно, в привычном понимании этого слова, где кто-то приезжает и договаривается с местной администрацией.

Нет, конечно. В этом плане было проще.

Директору ресторана позвонили, откуда надо, и тот мгновенно безоговорочно согласился закрыть ресторан на спецобслуживание.

Вот теперь сидим тут, и гуляем…

Если честно, то меня эти поздравления, пожелания и бесконечный шум с гвалтом уже изрядно надоели. Хотелось уединения. Хотелось поговорить с ребятами из ВИА. Хотелось узнать, как у них успехи. Как они съездили в Югославию? Да и про другие дела и проблемы узнать хотелось.

Но постоянные крики «Горько!», не давали моим мечтам и желаниям сбыться. А ведь этот третий день свадьбы был далеко не последним. Уже послезавтра, мне предстояла ещё одна попойка. Только уже не у нас в СССР, а у них в ФРГ. И там тоже дня три-четыре гулять придётся. Смогу ли я не умереть после этого — это вопрос. Но если я вопреки всему всё же выживу, то, как там отгуляем, согласно договорённости, мы сразу же вновь вернёмся на ПМЖ в Советский Союз. И рожать Мотька будет тоже тут. Это условие было выдвинуто не только мной, но и МИД, который так и заявил: «Ребёнок станет гражданином СССР и это не обсуждается. В противном случае все сделки отменяются».

Немцам пришлось пойти на уступки и скрипя зубами согласились. Но насколько я понял, они всё же окончательно не сдались. Мне намекнули, что, вроде бы, уже потихонечку и кулуарно в каких-то не высоких международных кабинетах начал муссироваться вопрос о втором гражданстве, даже несмотря на то, что в СССР никаких вторых, третьих и последующих гражданств предусмотрено не было.

— Горько! Васин! Вставай! Не видишь, народ ждёт⁈ — прокричал сидевший через двух человек, названный отец — мой заместитель и полковник КГБ в отставке товарищ Кравцов. После чего, по своему обыкновению засмеявшись, добавил: — Допрыгался голубчик!

Пришлось встать, помочь подняться теперь уже моей беременной Мотьке и под одобряющий смех, веселье и скандирования, быстренько чмокнуть ту в губы, тем самым вызвав безудержную радость и восторг всей тысяче «близких» друзей и родственников друзей, что присутствовали в этот день в ресторане на семейном банкете.

Глава 3. Горе и песни

— Горько! — закончив свой тост, закричал очередной то ли горкомовец, то ли обкомовец с какой-то части нашей необъятной страны.

Пришлось опять поцеловать невесту и, пока на сцену выходил очередной оратор-тостоговорильщик, поинтересоваться у Кравцова:

— Когда концерт-то начнётся?

— Через десять минут, — посмотрев на часы, ответил тот.

— Благодарю Вас, — вздохнул я и налил себе стакан «гномьей-особой».

— Саша, так вроде бы уже договорились, что до рождения ребёнка мы с тобой не будем ничего крепче чая выпивать. Нам же нельзя. У нас будет бэйби, — распахнув свои глазищи, тут же напомнила мне Мотька.

— Это тебе нельзя. Ты рожать будешь. А я рожать не собираюсь, — констатировал очевидный факт я и, улыбнувшись будущей тёще, сидевшей недалеко от невесты, выпил.

Та натужно улыбнулась в ответ и что-то начала выговаривать своему супругу — герру Веберу. Тесть послушно кивал в ответ и, добродушно улыбаясь нашим сотрудникам МИД, продолжал с ними дискуссию.

Фрау Лисхен же, так звали мою новоиспечённую родственницу, увидев, что муж никак не реагирует на её слова, вновь посмотрела на нас с Мотькой и вновь натянула на лицо искусственную улыбку.

— Миритесь мама, ваш зять гуляка и разгильдяй, — улыбнулся я ей в ответ.

И специально, пока она не отвела от меня взгляд, налил целый фужер «беленькой» и…

— Саша, хватит,