Подневольная жизнь в людской, в самом низу дворовой иерархии сделали из девушки изгойку. К тому же ее внешность, необыкновенно привлекательная для меня, по крестьянским меркам никуда не годилась, что до минимума снизило ее самооценку. Девушка искренне считала себя уродиной, которой побрезговал даже венчанный муж, и потому мои ухаживания вначале восприняла как насмешку.

Наш роман в самом начале чуть не кончился трагедией — Алевтина проработала целый день в леднике, простудилась и едва не умерла от крупозного воспаления легких. Спасло ее чудо — случайно оказавшиеся у меня с собой антибиотики. Выздоравливать ей пришлось в моей «опочивальне», что привело к естественному сближению сторон.

Короче говоря, у нас начался такой бурный «лямур-тужур», что у меня из головы вылетели и бывшая жена со своей долбаной мамашей, и ностальгическая грусть по автомобильным пробкам, бензинному чаду и бесконечному сериалу «Улицы разбитых фонарей», который кончится скорее всего, только тогда, когда убеленные сединами менты поймают последнего убийцу последнего гражданина России.

После высокой температуры и коматозного состояния у моей возлюбленной прорезался уникальный талант — она начала понимать, о чем думают окружающие люди. Само по себе это полезное качество могло оказаться роковым для наших отношений, если бы я не был совершенно искренен с девушкой. Однако я был так влюблен, что думал о ней исключительно комплиментарно, глазами по сторонам не рыскал, так что наши отношения от ее новых способностей только упрочились. В конце концов, они зашли совсем далеко, и мы стали любовниками.

Вскоре выяснилось еще одно любопытное обстоятельство, связанное с моей любимой. Оказалось, что она не крестьянская дочь и крепостной стала только после замужества. Покойный барин привез пятилетнюю Алю в имение, которое получил в награду за какие-то таинственные заслуги перед отечеством.

Дальше больше, — нашлись ее детские вещи и украшения большой ценности. Было, похоже, что девочку намеренно спрятали в глуши.

Все это смахивало на какой-то средневековый роман, но и само мое нахождение в этой дремучей эпохе было не очень реально. Впрочем, предположения о родовитости «дворовой девки» никак не изменили наши отношения. Аля оставалась скромной деревенской простушкой, страдающей оттого, что вступила в греховную связь и нарушила божьи заповеди.

Во время моего пребывания в имении возникла проблема: окружающих смущал мой странный вид. Джинсы и кроссовки никак не вписывались в интерьеры рококо, и помещичья дворня, особенно после чудесного исцеления Алевтины, заподозрила меня в связях с «нечистым». Чтобы не слишком выделяться, пришлось искать соответствующую моде одежу. В старых сундуках удалось найти только парчовый плащ и турецкую феску, но и в этих странных одеяниях я оказался «невыездным».

Пришлось озаботиться пошивом более современной одежды. Причем гардероб мне требовался полный, от треуголки до сапог. К счастью «у нас» оказался свой крепостной портной. Тот самый, в чьей светелке мне приснился страшный сон о встрече с бывшей тещей Валентиной Ивановной.

Портной, Фрол Исаевич Котомкин, был степенным пятидесятилетним мужчиной, единственным квалифицированным специалистом в этой глухомани, выучившимся своему искусству у немецкого мастера. Несмотря на крепостное состояние, портной был далеко не беден, содержал большую мастерскую и платил помещику солидный оброк. Мой халявный заказ в восторг его не привел, но я оказался ему полезен, вылечил от любовной лихорадки его единственную дочь. Мы поладили и даже подружились.

Очередной, после выздоровления Алевтины, мой успех во врачевании, стал известен широкой публике, и я поневоле превратился в лекаря.

Кое-какие навыки в лечении больных у меня были. В юности я проучился два года в медицинском институте, потом еще два года служил санинструктором в армии. Этого скромного запаса знаний вполне хватило, чтобы затмить приехавшего на заработки из Германии к русским дикарям доктора Винера, который все болезни лечил кровопусканием.

Впрочем, кроме хилых познаний в медицине и здравого смысла у меня проявились экстрасенсорные способности, о которых я раньше даже не подозревал. Так, что моя медицинская практика развивалась вполне успешно и начала приносить ощутимый доход.

Особенно прославили меня успехи в лечении юной жены пожилого генерала. Причем в том случае все обошлось безо всякого медицинского вмешательства. У отставного генерала князя Присыпкина и его юной супруги Анны Сергеевны разница в возрасте была больше тридцати лет. Отсюда, по понятным причинам, возникли сложности с темпераментами. Образовалась, как говорится, прямая и обратная связь — чем реже генерал навещал Анну Сергеевну в ее спальне, тем больше истерик она ему закатывала, а истерики вели к тому, что генерал начал бояться супруги, как черт ладана, и окончательно сдался в альковных баталиях.

Я успешно решил проблему, прописав Анне Сергеевне длительные прогулки в сопровождении глухонемого кучера, у которого не было никаких проблем с потенцией. В итоге выиграли все: генеральша полностью излечилась от истерии и сделалась настолько милой и уравновешенной, что окрыленный муж вместе с кучером начал посильно участвовать в лечении юной красавицы.

Такое контрафактное использование идей дедушки Фрейда принесло мне неплохие дивиденды. Однако медицинские успехи привлекли внимание местного бомонда и вызвали ненависть единственного местного врача. Это едва не кончилось для меня гибелью. Сподвижники немецкого шарлатана заманили меня в ловушку, и выбраться из нее удалось лишь чудом.

На окраине уездного города Троицка, где и разворачивались все эти события, с давних времен существовала деревянная крепость. Построили его лет триста назад, по приказу какого-то воеводы, надеющегося укрывать в нем свои нетрудовые доходы,

В те далекие времена, назначенные великим князем, а позже царем главы областных образований — воеводы, занимались примерно тем же, чем их нынешние коллеги-губернаторы: грабежом территорий и граждан.

А так как оффшорных зон, где можно спрятать и отмыть грязные ценности, еще не существовало, то приходилось придумывать различные способы сохранения капиталов. Просто прятать их в родовых гнездах было опасно, по пути на родину корыстолюбивых воевод обычно встречали царские засады и заставляли делиться неправедно приобретенными ценностями. По этой причине ныне уже забытый народной памятью воевода и построил деревянную крепость.

Ее историю местные жители знали смутно, но репутация острога была плохая. Там, случалось, исчезали люди. Причем не только местные жители, но и государственные чиновники.

Меня заманили в это мутное место обманом. Оказалось, что в заброшенном замке собирается тайное бесовское общество и устраивает ритуальные человеческие жертвоприношения. На моих глазах в жертву козлу, который у них символизировал Сатану, принесли несчастного монаха. Зрелище было омерзительное…

На мое счастье, оно так захватило участников, что мне удалось освободиться от оков и обзавестись оружием. Пробившись через толпу «сатанистов», я укрылся в верхних покоях замка. Там мне удалось спасти плененного человека, обличием напоминавшего беглого солдата. Рассвирепевшие негодяи взялись за нас всерьез, и спасло нас, как это ни смешно звучит, лишь пение петуха.