– Дядя, я согласна! Слово Блау, дядя, Слово Блау! А сир Квинт…если дар будет активным , это хорошая проверка…прямо как в романе мадам Ру, – голос показательно дрогнул, но как не старалась слёз выжать я не смогла. Я лукавила. Если бы могла, я бы этого сира удавила прямо сейчас, направленным наведенным проклятьем. Или ещё лучше, подправила бы ему энергетический контур так, чтобы он сам сдох в муках, сын псаки. Он должен мучиться долго-долго, из-за того, что он сделал с братом. Я хочу лично видеть, как эта тварь уйдет за грань.

– Очень хорошо, Вайю. Слово дано и Слово принято. Но ты должна здесь и сейчас понять, что потом возможности передумать не будет. Родовые дары не возвращают, и если он будет активным…, – дядя был доволен. Скрывал это, но я то видела это скрытое удовлетворение на его лице. Ещё бы, они с братом целых две зимы уговаривали меня принять наследие.

Великий, какой же я была идиоткой!

Я шагала вниз по узкой винтовой лестнице вслед за дядей. Широкий разворот плеч, подчеркнут светлым дорогим сукном рубашки, пренебрежение правилами – дядя крайне редко собирает в хвост свою буйную гриву, и никакой нарочитой хромоты. Трость осталась в гостиной. Надо признать, что Старший у нас ещё очень интересный мужчина. В самом рассвете сил, представительный, и из той самой старо-имперской аристократии, коих можно пересчитать по пальцам. Не так много этих старых родов осталось, тех, которые помнят грань. Может познакомить его с кем-нибудь? После смерти тети Софи дядя удалился в поместье и уже много лет держит маску немного эксцентричного затворника, которого не интересует политика, но мы то знаем.

У клана несколько домов, и в Керне и в столице Империи, и за горным перевалом, на границе с Мирией, но родовое поместье только одно, здесь, в Долине. Занюханная провинциальная глубинка, как презрительно называл мой дом сир Квинт. Провинциальная – возможно, занюханная – вряд ли. Действительно, после нас только владения Хэсау за восточным хребтом, узкая полоска граничной суши и Мирия. Слева леса и топи западных пределов, на юге шахты и владения скорпиксов. Раньше род Блау называли породнившимися, а как иначе? Удерживать темных тварей с трех сторон, и умудриться не просто выживать, а жить совсем неплохо. Это ли не договор с Гранью?

В народе ходили байки, что Блау ходят пешком по гнилым болотам, и ни яд скорпиксов, ни клыки псаки, не возьмут истинных представителей рода. Крайне сомнительное утверждение, но ничем, как сумасшедшей удачей и покровительством Великого не объяснишь, как выжила светлая девчонка со вторым кругом, проведя в пещерах скорпиксов две луны.

Конечно, сейчас состояние клана шаткое, живых денег нет, людей не хватает, но есть деньги мертвые. Старое золото, то, что не купишь ни за какие деньги. Гримуары, артефакты, яд и шкуры скорпиксов. Мое приданое было таким, что даже Квинты польстились, несмотря на наличие «светлого мусора второго круга», которое к этому приданому прилагалось. Раньше я думала, что Дарин любит, и поэтому не побоялся разбавить кровь детей, ведь семья это дети, правда? Но семьи не предполагалось.

Отсыревшие каменные ступеньки скользили, чадили простые факелы – никакого магического огня так близко к источнику, никаких лишних магических возмущении.

Здесь, глубоко под землей, в самом центре долины, на пересечении силовых меридианов, билось сердце рода Блау, его Алтарь и источник.

Говорят род жив, пока жив источник, но я авторитетно заявляю, что это не правда. Род жил, пока билось сердце последней из Блау. И источник, и алтарь к тому моменту были полностью разрушены, единственное наследство, которое я тогда получила – это три мертвых родовых перстня и остатки дядиной темной библиотеки. Три родовых печати. По одному на каждого. Дядя. Брат. Данд.

Внизу ничего не изменилось. Последний раз я спускалась в алтарный зал в шестнадцать, правильнее будет сказать, когда брат притащил меня к источнику, практически спустив кубарем по ступенькам, так он был зол. Дядя не вмешивался. Это была первая и последняя попытка пробудить во мне силу крови. Я не хотела, я сопротивлялась, молчал источник, молчали предки, и только алтарь откликнулся легким родным свечением. Если бы не это, я боюсь, у семьи возникли бы серьезные сомнения, а не подменил ли кто дочь рода на это странное капризное существо.

Существо. Это существо. Именно так говорил обо мне Квинт Дарин. Это и существо. Не невеста. Не дочь рода Блау. Это существо. Не думать об этом. Не сейчас. Квинты свое получат. Блау всегда возвращают свои долги.

Дядя остановился на границе входа в алтарный зал, надрезал кончик пальца, и кровью начертил руны доступа мне на лбу и запястьях. Все верно. Пробужденный может войти всегда, спящие члены рода только по приглашению, именно поэтому мне так нужен был дядя.

Теплым ветром по щекам пробежала родная энергия, источник узнал меня и приветствовал. Дядя дернулся, но не успел, я уже шагнула в зал и источник запечатал комнату. Прости дядя, но сначала нам нужно пообщаться отдельно.

Толстая каменная плита в центре круглого зала излучала неяркий свет и легкую вибрацию. Я положила пальцы на алтарь и закрыла глаза, впитывая энергию. В голове шумело, тысячи лиц вереницей проходили перед моими лазами, тысячи касаний рук, тысячи слов, предки приветствуют дочь Блау. Я восемнадцать лет была этого лишена. Я восемнадать лет была одна, без поддержки рода. Я так устала. Я смертельно устала.

Глубоко внутри, там, де всегда была пустота, которую никто не мог заполнить, где прогрызли дыру чувство вины и воспоминания, начал зарождаться свет. Любовь рода исцеляет, любовь рода дарует, любовь рода лечит.

Блау всегда хранят Блау.

Духи предков врачевали мою душу, а я плакала и не могла остановиться. Слезы катились из закрытых глаз, это все подростковые гормоны, да, это просто гормоны переходного возраста.

Я показывала им смерть Данда, казнь брата, показывала разрушенное поместье и покореженные остатки алтаря, показывала истлевшие кости с родовой дядиной печатью на пальцах скелета, показывала полевые госпитали и армию не-мертвых, показывала предательство и смуту, показывала конец рода Блау.

Я не знаю, кто меня вернул и зачем, но мне нужна сила рода, чтобы справится, мне нужна поддержка рода, чтобы сохранить семью, мне нужна ваша сила.

Я выдохлась.

Источник негромко вибрировал. Предки взвешивали чистоту моих намерений и силу духа, я открыла всё, как есть, показала всё, как есть, теперь решение за ними, как сохранить род, решать им.

Я почувствовала, как защита алтарного круга погасла. Значит, предки приняли решение и приглашают Старшего засвидетельствовать волю Рода.

Дядя шагнул в круг. Я давно не видела его таким растрепанным. В волосах запутались паутина и мусор, белоснежная с утра рубашка стала серой, начищенные сапоги запылились. Пытался взломать круг и защиту?

Дядя остановился за моим левым плечом. Я сразу почувствовала себя спокойнее и увереннее. Чтобы не решили предки, если спину Блау прикрывает другой Блау, мы можем практически все, жаль, что я так поздно это поняла.