— Черт, Филинов! Ну и дилеммы ты мне подкидываешь! — ещё больше раздражается Устранитель. А всё потому что я прав, и он это знает. — Ладно, союз так союз, но к лагерю чтоб твои союзники не приближались!

— Договорились, — киваю.

— По машинам! — командует Фирсов. — До темноты мы должны достигнуть гряды!

Запрыгиваем в бронемобили и трогаемся. Земля под колёсами ощутимо подрагивает от топота огров. Великаны несутся по обочине вдоль дороги. Они мало того, что не отстают от колонны, так ещё успевают переговариваться друг с другом. Вот два огра не поделили что-то, поорали по очереди, и один долбанул другого дубиной. Тот рухнул на бегу, прокатился по склону, но потом, преодолев инерцию, вскочил и как ни в чём не бывало побежал последним, потирая шишак на левой голове.

— Какие они всё же дикари, — ошеломлённо произносит Лена.

— Зато крепкие, — усмехаюсь. — В авангарде им самое место.

— Ты их себе потом заберёшь? — азартно спрашивает Света. — Если выпустить эту дюжину против Бирюзова, он со страху наложит в штаны. Затем боярину останется только оправдываться, что это стратегическое удобрение почвы.

— Светлана! — осуждающе произносит Камила. — Ты же дворянка! Супруга графа!

— Я подумаю, Света, — подмигиваю блондинке. — Хотя, согласен, идея в чём-то хороша.

— Данила! — краснеет брюнетка, быстро посмотрев на ухмыляющихся стариков с Веер. — Не при старших же! — тихо шепчет она.

— На фронте простительны сальные шутки, внучка, — произносит Шаровой. — Да и вообще маты тоже можно. Это непреложный закон военной жизни. Даже Царь не властен над ним.

— Извините, — Камила краснеет ещё больше. — Я не знала.

— Об этом никто не знает, Камил, — утешаю я младшую жену. — Пока не попадает на войну. Жизнь учит.

— Ясно, Даня, — кивает брюнетка.

Со всех сторон поднимаются горы. Заоблачные вершины блестят шапками вечных снегов. Дорога становится всё уже и опаснее, извиваясь у самого края обрыва. Движение к цели продолжается, повсюду на склонах возникают огромные каменные сооружения. Внешне они выглядят как стелы или обелиски, но это не просто памятники — от каждой громадины веет энергией. Странник явно задумал использовать стелы в изощрённом магическом ритуале. Я не представляю, что именно планирует иномирянин, но, по опыту в Будовске, могу предположить, что это грандиозная катастрофа. Остаётся надеяться, что без сковородского отстойника у него ничего не выйдет.

— Вот прицепился же этот старый мудень к нашему миру! — не выдерживает Светка, бросив взгляд на очередную стелу. — Мало ему пенделей, что Данила зарядил в Будовске. Теперь через ханьцев решил пролезть.

— Зато какое экзотическое путешествие мы себе устроили, — я улыбаюсь непринуждённо. — Без Странника вряд ли бы нам удалось посмотреть Тибет.

Ну и ещё я приобрёл новых легионеров и кучу ментальных запчастей! Всё на благо рода, как говорится. Так что я даже доволен нашим восточным вояжем. Ну и конечно, главный приз ещё ждёт впереди.

В горах темнеет рано, а в заоблачном Тибете это особенно заметно. Поэтому уже в шесть часов вечера приходится остановиться на ночную стоянку. Ехать в кромешной тьме по узким серпантинам слишком опасно.

Неподалёку от нас размещаются огры. Я решаю проведать союзников, заодно выяснить некоторые подробности их пребывания в нашем мире.

О палатках и спальных мешках великаны, конечно, не слышали. Здоровяки разлеглись прямо на голой земле. Заглядываю я очень вовремя. Самый мелкий огр Сморчок как раз притаскивает двух забитых яков. Вот же парадокс. Благодаря относительно небольшим размерам Сморчок — самый ловкий охотник среди всей дюжины, но всё равно соплеменники издеваются над ним и обзывают недоогром. Глупо, конечно. Охотников в первую очередь нужно ценить.

— Забирай, граф червяк, — Бругор щедро отдаёт мне ногу яка. — И впредь рассказывай всем, что Бругор Пузатый заботится о животах своих союзниках.

— Спасибо, расскажу, если спросят, — киваю, принимая подарок. — А ты в свою очередь расскажи мне, как попал из своего мира на Эту сторону.

— Через «нору», — пожимает плечами Бругор и указывает на далёкую стелу. — Вот возле такой же и открылась. Мы проникли, а потом сразу же захлопнулась. Как только я съем своего брата Торгаша Худого, то мы так же вернёмся обратно в свое племя.

Хм, стелы созданы для «нор»? Нет, вряд ли Странник морочился только ради порталов. Скорее, это побочный эффект приготовлений к обряду.

По возвращении в лагерь поручаю ногу кашевару. Получив продукт, он сразу бледнеет. Нет, вовсе не из-за возложенной обязанности, а из-за прибежавшей на запах сырого мяса Змейки. Горгона ходит кругами вокруг кашевара и принюхивается. Трогать мясо не трогает, как и кашевара, знает, что нельзя покушаться на чужое, но ведь смотреть и нюхать не запрещено, вот и вовсю пользуется. А бедный кашевар на дрожащих ногах семенит в сторону полевой кухни, поминутно оглядываясь на следующую попятам хищницу. Мда, нашим поварам нельзя никак без стальных нервов. Очень тревожная работа.

Меня же ждут дела. В первую очередь, общение с поглощённым магнетиком.

Но сначала укладываюсь в спальник. После долгой езды хочется помедитировать лёжа, а потом уже всласть поспать.

«Включаю» ханьца и коротко расписываю его дальнейшую судьбу. На удивление магнетик спокойно выслушивает меня, не проявляя никаких эмоций. Узкое лицо спокойно, как поверхность озера в штиль. Побольше бы мне в Коллекцию таких уравновешенных парней, а то в последнее время везёт на истеричек.

— Что скажешь? Согласен на Легион? — в конце спрашиваю.

— Да, — коротко отвечает ханец, не пошевелив и бровью. — Я приложу все усилия, чтобы ты остался мной доволен. Можешь называть меня Винт, господин. Это мой старый позывной.

— Прагматичное решение, Винт, — одобряю. — Наверное, ты у меня первый такой покладистый. — Не считая «выпускника» Дубного и новобранца Семёна Стоеросова, но они-то добровольцы, а не поверженные враги.

— Дело в воспитании, — поясняет ханец. — Меня учили в монастыре: «Если встретишь Будду, убей его. Если не можешь убить — честно служи ему до тех пор, пока не сможешь убить».

— Значит, «Будда» это я? — уточняю. — Собираешься служить мне, пока не появятся силы убить?

— Верно, господин, — честно отвечает ханец, да ещё с глубоким уважительным поклоном.

Ха, забавный парень. Но мне даже чем-то импонирует его честный подход.