Здорово! А они уже у вас дома? Уже снимают? Может, они здесь? А я попаду в телевизор? — спрашивали слева.

А в туалете тоже будут снимать? А в школу приедут? — слышалось справа.

Какой-то мальчишка с крашеными волосами нахально выкрикнул:

— Эй! А голыми вас покажут? Его приятель подхватил:

— Вот это будет прикольно! Девочкам просто не давали проходу.

На переменах у них за спиной шушу­кались, на уроках забрасывали запи­сочками: «Вам много заплатят?», «Вы рады, что станете знаменитыми?», «Не­ужели вам хочется, чтобы про вас все всё узнали?».

Лисси делала вид, что ее это нис­колько не касается, но на самом деле у Мисс Невозмутимость по спине бегали мурашки. Тинка поглядывала на сест­ру, и беспокойство Лисси усиливало ее собственные страхи. -Она все сильнее корила себя за то, что отправила от­крытку. Ей даже казалось, что она уже слышит, как вся школа обсуждает пе­редачу с участием Клювелей-Тедимайзеров и все злословят и ехидничают.

Больше всего Тинке сейчас хотелось повернуть время вспять. Воскресенье, Берт копается в барабане, Тинка кол­дует — и Берт достает чужую открытку. «Можно ли колдовать в обратную сто­рону, в прошлое?» — размышляла Тин­ка, грызя карандаш.

— Приятного аппетита! — услышала она и вздрогнула.

Госпожу Райнгард в школе прозва­ли госпожой Смерч, потому что никто не видел ее идущей нормальным раз­меренным шагом — она всегда проноси­лась как ураган.

— Приятного аппетита! — повторила госпожа Смерч. — Ты проголодалась так, что готова съесть карандаш?

Тинка смущенно улыбнулась и по­ложила карандаш, на котором остались следы ее зубов.

В час дня уроки закончились. Вопро­сов к этому времени поубавилось, зато колких замечаний стало больше. Лисси даже пригрозила Ларсу, который был старше на два года, что поколотит его, если тот не перестанет отпускать в их адрес дурацкие шутки. И хотя Ларе был выше на полторы головы и раза в два шире в плечах, это подействовало — все знали, что Лисси лучше не доводить, в ярости она становилась похожей на дикую кошку.

Наконец Тинка и Лисси остались од­ни. Девочки бежали до самого Кристаль­ного переулка и остановились только пе­ред забором, за которым находился их сад. Тинка согнулась пополам и никак не могла отдышаться, у нее кололо в боку, лицо раскраснелось, лоб вспотел. Лисси тоже запыхалась, но заметила, как Тинка украдкой потрогала свой живот над поясом джинсов. Животик никак не исчезал, и Тинке это не нравилось. Зато ей нравились пирожные, мороженое и конфеты, а вот занятия спортом она иг­норировала.

— Берту ты и так понравишься! — Лисси не удержалась от легкого укола и заслужила в ответ свирепый взгляд сводной сестры.

Доски забора на первый взгляд смо­трелись так, словно вырезал их самый неумелый ученик столяра — ни одной прямой. Но если приглядеться, станови­лось понятно, что каждая доска по фор­ме напоминает кошачий силуэт. А если смотреть совсем внимательно, чего почти никто не делал, можно было заметить, что доски иногда меняли свою конфи­гурацию — кошки шевелились, когда их никто не видел. Прохожие иногда чув­ствовали, будто за ними кто-то наблю­дает. Но круглые дырки от сучков в за­боре никому не казались похожими на глаза...

Здравствуйте, ворота! Впустите нас, пожалуйста... - отдышавшись, про­говорила Лисси.

Ворота послушно распахнулись. Ключ не был нужен.

Ноябрьское солнышко светило в пол­ную силу. На старых узловатых деревь­ях кое-где болтались желтые и красные листья. Ветра не было, но сучья посту­кивали друг о друга - так они приветст­вовали Тинку и Лисси.

Давай попробуем поколдовать в об­ратную сторону и изменить прошлое,— на ходу предложила Тинка.

Это означает, что ты отказыва­ешься от свидания с Бертом? — снова съехидничала Лисси.

Но на этот раз Тинка не рассерди­лась.

Это означает, что я отказываюсь от комментариев всяких дураков вроде Ларса и не хочу становиться предме­том насмешек.

Лисси, которая всегда была готова поспорить, на этот раз согласилась с се­строй.

Ты права. От этой истории одни неприятности.

Тогда колдуем?

Но в следующую же секунду Тинка испуганно отпрянула назад и налетела на Лисси, идущую следом.

Что с тобой? — удивилась Лисси и вдруг заметила фигуру, возникшую перед ними словно из-под земли.

Сухощавый сутулый человек с таким недовольным и кислым лицом, будто каждое утро выпивал по литру уксуса и постоянно держал во рту дольку лимо­на, вытянул костлявую руку и поднял вверх указательный палец.

Нет, деточка, колдовать ты не бу­дешь! — скрипуче произнес незнакомец, почти не шевеля губами.

На нем были брюки клеш и без­вкусная пестрая рубашка. Может быть, это и считалось модным лет пятьдесят назад, но теперь никто из знакомых Тинки и Лисси не рискнул бы надеть подобное старье.

Тинка все еще смотрела на незна­комца широко распахнутыми глазами, а Лисси уже встала впереди и реши­тельно спросила:

Кто вы такой и как здесь оказа­лись?

Мое имя Эдуард Рок, я уполно­моченный Клуба колдуний и занима­юсь школой колдуний. А также нару­шительницами правил...

А почему мы должны вам верить?

Господин Рок достал из кармана се­рую карточку. Пока он протягивал ее Лисси, карточка увеличилась до размеров небольшого коврика. Буквы с нее соско­чили и затанцевали перед Лисси. Она отшатнулась, чтобы буквы не задели ее.

Девочки испуганно прочли:

СЛЕДУЙТЕ РАСПОРЯЖЕНИЯМ

ЭДУАРДА РОКА! ИНАЧЕ ВАМ НЕСДОБРОВАТЬ!

Клуб колдуний

Каждая буква вспыхивала, как рас­каленное железо. Эдуард Рок убрал карточку, сложил руки на груди и при­стально посмотрел на Тинку.

Ты нарушила одно из основных правил Клуба! — строго сказал он, не отводя от съежившейся Тинки сурового взгляда. — Ты обернула в свою пользу игру случая.

Лисси пробормотала:

Так, значит, это все-таки ты...

А Рок продолжал:

Вплоть до особого распоряжения тебе запрещается колдовать. В пятницу, в два часа дня, ты предстанешь перед комиссией школы колдуний для сдачи экзамена.

Ка... какого экзамена? — пролепе­тала Тинка.

Экзамена, который решит, можешь ли ты оставаться членом Клуба. Кто наколдовал себе выигрыш в азартной игре, кто колдовством обернул в свою пользу случай — тот поставил под сом­нение членство в Клубе. Если хочешь знать мое мнение, таких, как ты, следу­ет исключать.

Тинка похолодела. Лисси снова вышла вперед и встала между сестрой и уполномоченным:

Подождите, подождите! Тинка не преступница, она просто не понимала, что делает, потому что влюбилась!