Я помню, как впервые подъезжала к столице по Баденскому тракту, как бескрайние сосновые леса Гулича уступили место травянистым Эбеновым равнинам и как меня внезапно охватил безграничный трепет. Мы остановились на краю обрыва в десяти милях от города, и даже с такого расстояния у меня захватило дух от его размаха и масштаба. Разве мог кто-то всерьез угрожать столь могущественной твердыне? В Долине Гейл пятьсот воинов Вестенхольца казались огромной, страшной, неудержимой силой, которой город не мог ничего противопоставить. Чтобы захватить Сову, понадобилась бы рать в тысячу раз больше.

– Вот она, – произнес Вонвальт. Сэр Конрад много раз бывал в Сове и даже владел особняком на Вершине Префектов, но даже он не мог скрыть своего восхищения.

Вокруг нас простирались холмистые золотисто-зеленые Эбеновые равнины, обширные луга которых были прочерчены полудюжиной трактов и широкой, серебрящейся на солнце рекой Саубер. Между дорогами пролегали вспаханные угодья и дома, которые расползлись вокруг стен города, как огромная дымящаяся кожная сыпь. Несмотря на темные завесы дождя, местами омывавшие равнины, повсюду кипела жизнь: на кораблях, что десятками выстроились у причалов Саубер; в полях, где трудились крестьяне; на дорогах, где шли толпы людей… Я попыталась представить, сколько же еды должен ежедневно ввозить такой город, и не смогла.

Столица возвышалась над округой подобно пчелиному улью, в сердце которого стояли самые высокие здания известного мира. Шпили храмов и дворцов, вздымавшиеся из далекого центра города, казались… невероятно огромными. Самой высокой в Империи считалась башня Святого Велуриана, которая примыкала к храму Савара, Бога-Отца, и я видела ее на западном краю центра, где она возносилась ввысь на целую тысячу футов. К востоку, в миле от нее, стоял Императорский дворец – крепость в виде пирамиды из черного мрамора, облепленная башенками и скульптурами. Самая высокая точка дворца поднималась лишь на три четверти высоты башни Святого Велуриана. И то были лишь два колосса из многих; остальные громоздились вокруг, похожие на монументальные надгробия, посвященные князьям вселенной.

– Кровь Немы, – выдохнул сэр Радомир. Как и я, он никогда прежде не видел Сову. – Вот уж не думал, что когда-нибудь приеду сюда. – Он отпил вина. – Я и не знал, что людские руки могут творить такие чудеса.

– Больше не могут, – загадочно ответил Вонвальт. Я смутно припомнила, что он как-то рассказывал о древних чарах, благодаря которым само скалистое основание земли, лежащее под почвой, стало фундаментом для этих огромных сооружений – а возводились они еще в те времена, когда магия была распространена гораздо больше. Однако подробно мы об этом никогда не говорили. – В Библиотеке Закона, конечно, остались кое-какие тексты. Но знания и мастерство уже давно утеряны.

Сидя верхом на лошадях, мы еще немного полюбовались видом, после чего Вонвальт наконец сказал:

– Пора ехать. Нас ждут тяжелые дела.

* * *

Сову окружала стена длиной в двадцать миль и высотой не менее пятидесяти футов[1], а попасть в город можно было с четырех сторон – через ворота, выходившие на каждую сторону света. Баденский тракт вел в столицу с севера и упирался в самое большое и внушительное из ее укреплений: во врата Волка.

– Нема, – пробормотала я, когда мы въехали в их тень. В этом месте городская стена поднималась еще выше, на шестьдесят или семьдесят футов, а затем переходила в неприступный торхаус, в сравнении с которым меркло большинство провинциальных замков. Но больше трепета в меня вселила колоссальная статуя Аутуна, высеченная из черного камня: она сжимала лапами верхнюю часть стены, одна голова смотрела на север, другая была повернута на восток. Мне казалось, что волк глядит прямо на меня, и я, сама того не желая, задрожала.

Наши кони ступили под врата Волка уже вечером; закатное солнце освещало нам путь медовым светом, и ему помогала дюжина жаровен, каждая размером с сигнальный костер. Со стены за округой наблюдали стражники в кольчугах и цветастых сюрко; некоторые с пиками в руках прохаживались среди десятков баллист, которые были размером с конную повозку. Вокруг нас толклись сотни самых разных людей, облаченных в самые разные одежды: были здесь простолюдины и знать, крупные торговцы и их свита, сенаторы в официальных белых мантиях и жители Южных равнин, непривычно одетые и причесанные, неманские монахи и монахини, храмовники, солдаты в ливреях и многие-многие другие. Некоторые, как и мы, ехали верхом, но большинство шли пешком. На пристани в Долине Гейл я видела компанию хаунерцев, которые выделялись на фоне местных, но здесь выходцы из других провинций встречались так же часто, как и коренные сованцы. Я могла найти в толпе любые оттенки кожи или волос, любую одежду – и все эти люди сновали вокруг, как пчелы в улье, целеустремленно, деятельно. Мне вдруг стало казаться, будто я – это обломок судна, попавший в океан из людей и подхваченный его течениями.

– Я… никогда не видела столько людей, – произнесла я, неуверенно пытаясь завязать разговор. Но мои спутники меня не услышали. Вокруг стоял невообразимый шум. В воздухе висел гул разговоров, цоканье копыт, грохот и скрип фургонов, топот латных сапог, крики тысячи людей.

– Держитесь ближе ко мне, – бросил Вонвальт через плечо. Он продвигался через толпу как каррак, который продавливает своим корпусом лед на воде.

За неприступными вратами Волка открывалась просторная улица, уложенная истертыми каменными плитами. Она продолжала Баденский тракт, перекидывалась мостом через ответвление Саубер – а река разделялась в центре города на три рукава, – после чего заканчивалась у гигантского готического здания, в котором находился Императорский суд. Слева от врат располагался главный городской рынок; он был уже закрыт, но среди лавок все еще кипела жизнь. А за рынком, в тени стены Эстре, начинался огромный вонючий район, где находились мастерские и склады грязных ремесел: кожевников, литейщиков, мясников и оружейников.

Справа от нас земля – а вместе с ней и высокая городская стена – поднималась к естественному плато площадью примерно в половину квадратной мили. Плато было застроено вычурными, похожими на дворцы особняками из камня, кирпича и древесины. Это была Вершина Префектов, где проживали богатейшие горожане, которые входили в правящие слои города. У Вонвальта там тоже имелся относительно скромный особняк и прислуга.

К Вершине вела широкая улица, вдоль которой были высажены деревья, а поперек стояли ворота и стража. Однако мы не стали подниматься по ней, а вместо этого продолжили путь по последнему отрезку Баденской улицы – а в пределах города эта дорога называлась именно так, – и направились к улице Креуса, которая должна была вывести нас к Великой Ложе,