и алкоголь и человеческие болезни. Хотя мы пьянеем. Слушай меня. Николас что-то не договаривает. Почему, нам тоже предстоит выяснить. Я его триста лет знаю. Он дотошен до любой мелочи и очень кстати привязан к близки ему. Никогда не поверю, что он списал убийство на двух обезумевших оборотней. Есть что то, что он не хочет доверять никому. И это меня тоже напрягает.

— Кстати я все еще не знаю, зачем мы едем в Питер.

— Оборотни существа интересные. По сути, примитивны как животные. Но подчинить их своей воле я, например, не могу. Убить могу легко, заставить что-то сделать нет. Это могут очень сильные колдуны и ведьмы. В ближайших к нам локациях таких двое. Колдун живет под Гродно, ведьма в Питере. Вот к ней то мы и отправимся. С колдуном у меня отношения не очень, он вряд ли мне что-то расскажет. Надавить конечно можно, но тут нужна откровенность. А вот с ведьмой мы скажем так друзья… Думаю она нам поможет. Да и старого говнюка разговорит.

— Друзья с ведьмой? Это нормально у вас?

— А ты думаешь, как во властелине колец? Все, кто в Мордоре злые, а добрые тут у нас, и мы с плохими не дружим? Если будешь мыслить критерием «белоечерное», ты мне не помощник. Тут гораздо сложнее, как у людей, понимаешь? Среди белых магов много моральных уродов, тогда как среди ведьм и колдунов очень много достойных личностей. Конечно, официально близкие связи не поощряются, но поверь, покопавшись, можно у каждого найти порочащие связи так сказать. Что до Дианы, мы с ней очень старые друзья. И несколько раз она спасала мне жизнь.

— Ромео и Джульетта? — Кирилл смотрел на Тибо улыбаясь широко открытым ртом.

— Ты очень догадлив и еще более нетактичен мой юный друг. Ты заслужил награду.

Тибо щелкнул пальцами, и Кирилл подскочил на сиденье, ударившись головой о крышу автомобиля. И- под левой ягодицы выглядывали языки яркого пламени.

— Ты же меня заживо зажаришь, упырь! — пламя вмиг потухло.

— Профилактика коллега. Вы дурно воспитаны. Я это исправлю.

— Извини пап — ерничал уязвленный страж порядка, — а как ты это делаешь? Ты не выкрикиваешь заклятий, у тебя нет никаких элексиров, короче мой воспитанный на кино мозг рушится в одночасье.

— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Просто потому, что ответа на него нет. Наш феномен изучался лучшими магическими умами, но ответа до сих пор нет. Что касается заклятий, они удел ведьм и некромантов. Используются крайне редко, требуют очень много сил и в большинстве своем разрушительны и для человечества, и для того, кто их использует. Использование заклятий под запретом. Очень давно.

— Разрушительны? Например.

— Один колдун в начале прошлого века решил применить им же придуманное заклинание на территории Российской Империи. Суть в том, что попавшие под заклятие люди становились до безумия яростны, забыв все то, что еще вчера считали нерушимыми устоями своей жизни. Колдун хотел посмотреть сможет ли изнеженная Питерская публика справится с животной яростью озлобленной толпы. Движуху любил засранец. Но старик не рассчитал силы и контролировать находящихся под заклятием уже не мог… Знаешь, что было дальше?

— Распутин, Февральская революция? Серьезно?

— Именно. А потом чуть ли не весь Орден эту кашу расхлебывал. Колдуна казнили, а на использование заклятий наложили строжайший запрет.

— Честно, я даже не знаю, что меня поражает больше. То, что ты мановением руки вызываешь огонь, или то, что одна из печальнейших страниц истории моей Родины, всего лишь эксперимент колдуна-психопата. А вторая мировая это тоже ваших рук дело?

— А это Кирюша сказка о том, как не надо магам лезть во власть. Еще в средневековье, графы и короли, подталкиваемые придворными магами, развязывали войны с соседями, но тут был другой масштаб. После первой мировой войны, недовольные нашлись с обеих сторон. Кто-то из наших начал взращивать режим Гитлера, кто-то помогал молодой советской республике. Поздно Орден отреагировал. Столько крови пролилось…

— А ты? Ты на чьей стороне воевал?

— На стороне Ордена. Мы всегда посередине. Мы не выбираем сторон. Мы уничтожаем зло. А оно было в обоих лагерях.

— А в гражданскую?

— Меня тут не было. Я уехал в Америку. Слишком больно было смотреть на ужас и хаос, в который погрузилась полюбившаяся мне страна.

Разговор прервался. Маг видимо погрузился в не слишком приятные и далекие воспоминания, а Кирилл все еще пытался переварить абсолютное разрушение всех, как он полагал незыблемых основ истории и жизни общества. Лэнд ровер несся по ровной и чистой трассе. Для сотен людей это был просто рутинный путь из одной столицы в другую. Для одного из пассажиров Лэнда, это был путь из старой жизни в новую, неизведанную, интересную и пугающую.

Жил был мальчик Кирилл. Обычный такой мальчик, которых тысячи в московских дворах. Родился в спальном квартале, в обычной, ничем не примечательной семье с мамой и папой. Там же пошел в школу, там же завел первых друзей, там же первый раз подрался, первый раз девушку поцеловал, как и тысячи себе подобных. В школе Кирилл учился как все. Не плохо и не хорошо. Историю любил, литературу. Английский вот выучил. Сам. Просто интересно было. А потом взял, да и поступил в милицейскую академию. Сам. Просто хотел служить обществу и Родине. Было у Кирилла правило, делай хорошо или не делай вовсе. И Кирилл делал. На службе был одним из лучших, начальство довольно, грамотами засыпали, благодарностями. И было Кириллу интересно, за каждое дело добровольно брался, на пол пути не бросал. Шло время, взрослел Кирилл, в звании рос, квартирой обзавелся, связями, а жизнь все скучнее становилась. Семьей Кирилл не обзавелся. Не потому, что страшный, нет. Женщины Кирилла любили. И веселый, и щедрый, и начитанный и собой хорош. Но не было у Кирилла времени на семью. Семьей Кирилла стали бумажки и бессонные ночи на дежурствах. Устал Кирилл, интерес терял к рутинной и серой жизни. Цель потерял. Казалось, жизнь Кирилл уже познал, вряд ли в ней что-то новое будет, неизведанное. И вот мчит Кирилл в Питер с тысячелетним человеком, который взмахом руки может вызвать пламя и не сходя с места убить двух оборотней. И кажется Кириллу, что жизнь только начинается…

— А что ты вообще можешь? Ну как маг? Огонь вызывать? А можешь, к примеру исчезнуть? — Кирилл смотрел на волшебника, как ребенок смотрит на уличного фокусника. С восхищением и детским интересом.

— Что? — Тибо, казалось, вышел из транса. — А, ликбез… Понял. Маги, как черные, так и