Бал, который она устраивала в честь возвращения МакЛарена в общество, обсуждался в свете в течение восьми недель. Пожалуй, лондонские газеты уделили этому событию столько же места в колонках светской хроники, сколько и событиям, происходившим в Парламенте. Печально, но, казалось, только он и опасался этого светского мероприятия, вовсю разрекламированного прессой.

Расстроившись, Лэрд стукнулся затылком о стену. У него не было ничего общего с этими светскими невеждами. Совсем ничего.

Ему бы сейчас быть в Ковент-Гарден или за кулисами в опере – с красивыми танцовщицами! А не здесь, тратя время на светские разговоры с молодыми леди в дорогих платьях и с сопровождающими их стариками в накрахмаленных воротниках.

Но Лэрду недавно пожалован титул графа. Он должен доказать, что достоин этого, иначе останется и долгу перед семьей.

Лэрд знал: мать очень надеялась, что в этот вечер ее единственный оставшийся в живых сын встретит женщину, которую будет сопровождать на все приемы до конца сезона. Ради матери он и пытался быть обаятельным, стараясь не выдавать печаль.

Но, что ни говори, женщинами, мало-мальски заинтересовавшими его, оказались те две, которые с охотой вызвались проводить его в сад и развеяли его печаль с таким же успехом, с каким это сделал бы стакан бренди.

Однако сегодня ночью все заканчивалось на удивление быстро. Настроение изменилось, и удовольствие от плотских утех мгновенно улетучилось. Ощущения пустоты, потерянности, вины, которые он давно уже испытывал, только обострились.

Вздохнув, Лэрд оглядел комнату, чтобы поискать какую-нибудь красотку, которая улучшила бы его настроение во время этого нескончаемого светского раута, и заметил слугу, предлагавшего гостям красное вино.

Да, это было его спасением.

Он уже собирался отодвинуться от стены, которую подпирал спиной, как вдруг перед ним появилась необычайно бледная девушка, едва не задевшая его. Странная дрожь пробежала по его телу, словно кто-то нежно пощекотал кожу.

В своем кремовом платье девушка производила поразительное впечатление, и он не мог оторвать от нее взгляда, когда она грациозно и не спеша прошла в центр гостиной, не замечаемая никем, кроме него.

Провалиться! Неужели, ему это кажется? Лэрд тряхнул головой – не наваждение ли? – и сосредоточил внимание всецело на этом нежном создании.

Очень светлые волосы девушки напоминали солнечные лучи в зимнее утро, а ее белоснежная и гладкая кожа была похожа на тончайший фарфор. Настоящий ангел во плоти.

Или, может быть, это было лишь первое впечатление? Но Лэрд очень хотел, чтобы ее образ остался у него в памяти как можно дольше, чтобы продлить удовольствие от созерцания этой прелести. Надо признать, он был поражен: эта девушка заставила трепетать и душу его, и тело.

Ему бы следовало тотчас же направиться в свою спальню, но вместо этого он сделал один неуверенный шаг в ее сторону, затем другой.

И вдруг он явился свидетелем весьма забавного зрелища.

Этот ангел вплотную приблизился к трем джентльменам, которые вели оживленную беседу, но никто из них не заметил, как она взяла бокал с красным вином из руки самого невысокого господина, затем повернулась и поставила его на поднос проходившего мимо лакея.

Довольно странный поступок – как с ее стороны, так и со стороны любого, кто способен сотворить подобное.

Но, к его удивлению, она еще раз повторила этот трюк. На сей раз она взяла бокал из рук хихикающей дебютантки, слишком поглощенной беседой, чтобы заметить, как кто-то взял хрустальный бокал у нее из рук.

Чем она, черт побери, занимается? Уму непостижимо!

Как раз в это время мимо Лэрда проходил лакей. Он остановился около хозяина на некоторое время, давая Лэрду возможность взять с серебряного подноса наполненный вином бокал.

Довольно забавная мысль пришла в голову молодого графа. В глазах засветились озорные огоньки, и он ухмыльнулся. Лэрд торопливо пошел вслед за девушкой-ангелом, медленно обходившей гостиную, в которой было полно народу. С пристальным вниманием он наблюдал за тем, как она высматривала очередную жертву.

Прекрасно, просто прекрасно – теперь она шла к нему. Он подыграет ей. Так, пусть подойдет поближе. Хорошо.

Он стал оживленно беседовать с кем-то из гостей в надежде, что его явное невнимание к происходящему заставит ее выбрать его в качестве своей жертвы. Лэрд стал довольно громко смеяться, словно кто-то рассказал ему какой-то забавный анекдот. Он знал, что в этот момент ее внимание было сосредоточено на нем. Девушка приблизилась к нему. Лэрд чувствовал тепло ее тела, когда она кружила около его собеседников, ожидая удобного момента.

Сердце напряженно билось, но он не осмеливался взглянуть на нее и только изредка бросал косые взгляды.

Все ближе и ближе подходила она. И вот это, наконец, произошло. Своими нежными пальцами, облаченными в перчатку, она взяла бокал за ножку и стала тянуть его на себя. Граф быстро поднял свободную руку и, прежде чем она поняла, что происходит, схватил ее за запястье и крепко сжал его.

Девушка тихо ахнула и взглянула на него. Лэрд даже присвистнул, когда их взгляды встретились, и брови его приподнялись в изумлении.

Черт побери!

Ее волосы, кожа и даже платье были почти бесцветными, а губы и щеки напоминали нежно-розовые лепестки вишни, цветущей весной. А глаза! Словно сверкнули два золотистых огонька в обрамлении изумрудной зелени.

С минуту они стояли молча, не двигаясь и не произнося ни слова, даже не моргая. Он даже не осознал этого. Казалось, время замедлило свой ход в этом маленьком пространстве.

Молчание прервалось, когда внезапно, передразнивая его, девушка с озорством приподняла свою тонкую бровь. Быстрым движением она вырвала запястье из его руки, повернулась и присоединилась к группе прогуливающихся дам. В ту же минуту она исчезла.

У Лэрда пересохло во рту, он все пытался рассмотреть, в каком направлении ушла девушка, в рассеянности поднял руку, чтобы сделать глоток из своего бокала, но слишком поздно увидел, что бокал исчез.

Все-таки этой озорнице с золотистыми глазами удалось его унести.

Граф поднес к губам пальцы, сжатые в кулак, и ухмыльнулся. Вдруг Лэрд понял свою ошибку.

Черт возьми! Внутри этой девушки пылал загадочный и манящий костер. Возможно, она и была той единственной женщиной, которая в этот вечер вызвала его интерес, а он даже не удосужился спросить ее имя. Было уже два часа ночи, но казалось, что этот светский раут никогда не закончится.

Сколько времени они провели на этом многолюдном приеме, Анна не знала. Да это и не имело значения. Через час она будет дома в своей постели… или в кандалах. От этой мысли у нее застучало в висках.

– Анна, Лиливайт подал знак. – Элизабет, стоявшая у холодного камина, исполняя роль часового, обернулась и посмотрела на сестру. – В коридоре никого нет. Иди. Иди сейчас же.