— Думаю, нам стоит немного понаблюдать за ними, — сказала Алтея.

— Потому что они француженки и от Клодетты пахнет розами?

— Уважительная причина, между прочим. Может, удастся раскрыть наше дело, не слишком раскрываясь самим.

Яго кивнул:

— Правильно. Простое расследование. Я даже знаю нескольких человек, которые могут мне в этом помочь. А принимая во внимание нескольких любовников, которые были у этих дам, я удивлен, что за ними до сих пор не следят. Слишком уж они привязаны к мужчинам, владеющим ценной информацией, теперь-то я это понимаю.

— И никто не видел в них угрозу, потому что они красивые женщины.

— Не хотелось бы признавать это, но ты, пожалуй, права. Конечно, это все пока еще только предположения. Тем не менее, за ними нужно проследить просто потому, что они француженки и близко знали многих влиятельных мужчин.

Внезапно Алтея насторожилась, но мгновение спустя уже сама не могла объяснить почему. Потягивая шампанское, она заставила себя успокоиться и сосредоточиться на ощущениях. К своему удивлению, она поняла, что ощущает маркиза. Он раздражен, но что-то немножко развеяло его раздражение. Он рад встрече со своей кузиной, поняла Алтея.

— Элли!

Она медленно поморгала и остановила взгляд на своем дяде:

— Прости. Ты что-то сказал?

— Я просто хотел узнать: у тебя было видение? — тихо спросил он. — Ты была далеко отсюда.

— Ах, нет. Не видение. Просто ощущение.

— Ощущение?

— Да. Он здесь.

Хартли Гревилл, седьмой маркиз Редгрейв, приветствовал свою пышную кузину леди Беатрис Бартлеби со всем очарованием, на какое только был способен. Леди Беатрис была дамой добросердечной, хоть и глуповатой. Будучи на пятнадцать лет старше Хартли, она больше походила на славную, преданную тетушку, чем на кузину. Когда он был еще мальчиком, кузина не раз утешала его. Благодарность за те времена и привела Хартли в ее дом. К тому же леди Беатрис в отличие от других родственников не старалась найти ему жену, за что Хартли также был ей очень благодарен.

Он обменялся приветствиями с ее улыбчивым мужем, который знал о жизни Хартли гораздо больше, чем Беатрис. За грубовато-добродушной внешностью деревенского жителя скрывался блестящий ум. Хартли улыбнулся еще шире, когда Уильям тайком подмигнул ему. Они оба знали: Хартли пробудет здесь недолго и, как только позволят правила хорошего тона, сбежит от мамаш, озабоченных поиском мужей для своих дочек, и от самих этих дочек.

— Ах, Хартли, сегодня вечером у нас будет несколько занимательных сюрпризов, — сказала Беатрис. — Один из этих гостей-сюрпризов спрашивал о тебе.

Хартли несколько напрягся, поскольку тут было много людей, с которыми ему лучше было бы не встречаться, однако вежливо спросил:

— И кто же это, кузина?

— Один из тех, кто редко посещает подобные мероприятия. Можно сказать, отшельник, да и вся его семья такая. Позор, он ведь милый молодой человек. Он привел с собой племянницу.

— Он? — Хартли показал взглядом на Яго.

Беатрис кивнула:

— Яго Вон, барон Уппингтон. Я не знала, что ты знаком с ним.

— Я и не знаком по-настоящему. Это, скорее, шапочное знакомство. Он не сказал, почему ищет меня? — Поскольку Уильям не подал ему предупреждающего знака, Хартли немного успокоился.

— Нет, он просто спросил, будешь ли ты. Возможно, он хочет познакомить тебя со своей племянницей, милой молодой леди. Она вдова, бедняжка. Ей, должно быть, не больше двадцати, она лишилась мужа, очевидно, сразу после свадьбы. Так грустно.

Хартли кивнул, подумав, Что Би — единственный человек в Англии, который считает приемлемым знакомить его с молодой вдовой. Барона Уппингтона он знал лишь мимолетно, но не верил, будто тот на что-то рассчитывает, представляя ему одну из своих родственниц. Лишь немногие знали, что репутация повесы основана больше на слухах, чем на фактах, и если не считать случаев, когда обольщение было инструментом для получения необходимой информации, «победы» маркиза чаще всего оказывались ложью. Барон Уппингтон не был в числе этих немногих избранных.

Но Хартли не верил, что барон Уппингтон намерен выступить в качестве сводника. Проснулось любопытство, и Хартли не смог его подавить, несмотря на опасность, в которую оно могло его втянуть. И потом, расставшись с кузиной и направляясь к своим друзьям Олдусу и Джиффорду, он размышлял, какие ловушки могут расставить сводники. Годами ему удавалось ускользать от них. Не составит труда сделать это и на сей раз.

Всего в паре шагов от своих друзей Хартли краем глаза уловил движение и заметил, как барон Уппингтон поднялся с кресла у стены. Хартли посмотрел на спутницу его светлости и резко остановился. Его поразило внезапное чувство. Леди, поднявшаяся со своего места и так пристально глядевшая на него, была совсем не из тех, кто мог заинтересовать его.

Ему было достаточно одного быстрого опытного взгляда, чтобы разглядеть и оценить ее: маленькая, изящная и темноволосая. Густые черные волосы, отливающие синевой в свете свечей, строго зачесаны вверх, лишь несколько вьющихся прядей смягчают впечатление, но этот стиль подходит к ее маленькому лицу в форме сердечка. Кожа цвета слоновой кости в сочетании с густыми черными волосами напомнила ему камею, потому что черты лица были совершенны, как будто их высекла опытная рука художника. Брови как темные дуги, и даже оттуда, где стоял Хартли, были видны густые длинные ресницы. Шея длинная, нежная, бледная, которая так и просит, чтобы мужчина уткнулся в нее носом. Заметив внимательный взгляд маркиза, дама упрямо вздернула подбородок. На изящно очерченных скулах появился легкий румянец, она смущенно опустила глаза, и Хартли едва сдержал улыбку. С обликом милой невинности не сочеталось только одно — рот. Он был довольно большой, с греховно манящими полными губами.

Фигура стройная, даже слишком, но приятная выпуклость над скромным вырезом платья наверняка может доставить удовольствие любому мужчине. Хартли внезапно охватило желание положить ладони на ее бедра, убедиться, насколько они женственны, но он прогнал эту мысль из головы. «Какое мне дело до этой маленькой вдовы?» — сказал себе Хартли, но внутренний голос насмешливо назвал его лжецом.

Тут маркиз встретился с ее твердым испытующим взглядом, и сердце так и подскочило. Глаза у нее были такие огромные, казалось, они слишком велики для ее лица. Цвет необычный — серебристо-голубой. Цвет глаз он разглядел хорошо, потому, что она смотрела на него так же открыто, как и он на нее. Хартли почувствовал себя немного неловко, его охватило странное чувство, будто он ее знает, но он был уверен, что никогда не встречался с этой леди. И никогда не видел подобных глаз. Он бы их запомнил, если бы увидел, в этом Хартли не сомневался. И все-таки ему было нелегко отделаться от этого ощущения.

— Милорд, не можете ли вы уделить нам немного времени? — спросил лорд Уппингтон.