Намеченный Джереми мужчина был высоким, странно-загорелым для осени. Он вышел из лавки оружейника, постоял минуту, глядя на грязно-белое небо, и, проверив время, двинулся вниз по улице. Цепочка брегета, тускло поблескивая, свисала из кармана его пальто.

Только бы не облажаться!..

Джереми отделился от фонаря, двигаясь наперерез загорелому.

Я на ходу растерла руки, разгоняя кровь, встряхнула запястьями и резко остановилась. В спину врезался сухой костистый кулак.

— Стал, как столб! — прокаркала та, что проклинала мужа, приютившего кузину-бесприданницу.

Я зашипела, проглотив ругательство. Джереми, будто невзначай, толкнул мужчину плечом, а я, став боком, продемонстрировала ведьме с корзиной, как вытаскиваю из чужого кармана часы.

Ее вопль, наверняка, было слышно до самого Эденбурга.

— ВО-О-ОР!.. Мистер, вас ограбили, мистер!

— Держи вора! — присоединилась к ней подруга.

— Вор!.. Полисмен! ВО-ОР!

Бежать!..

Я поднырнула под чьей-то рукой, обогнула франта, толкнула Джереми — его глаза налились кровью — и бросилась прочь. Бежать! Бежать!..

Лица вокруг превратились в одно большое пятно. Ботинки глухо стучали по тротуару, хриплое дыхание вырывалось из легких. Бежать!

— Держи вора!

Впереди, на перекрестке, раздался пронзительный свист констебля. Я резко свернула и выскочила на дорогу, едва не угодив под копыта. Лошадь, запряженная в ландо, громко заржала, встала на дыбы. Ругающийся кучер огрел меня кнутом. Боль оглушила, ослепила. Взвизгнув, я покатилась по обочине, зашарила руками, пытаясь встать, и закричала, когда жгучее заклятие оплело меня сетью, а потом рывками, ударяя о колеса, потащило обратно.

Перебирающий руками загорелый маг был похож на паука, подтягивающего муху: тонкие пальцы, острые клыки, усы-жвала… Он еще полюбовался, как я, подвывая, бьюсь в сетке, оставляющей алые квадраты ожогов на животе — пиджак и свитер задрались, — и сделал пасс.

— Я смотрю, за тринадцать лет здесь ничего не изменилось, — усмехнулся он. Наклонился, отобрал у меня часы. Щелкнул крышкой, проверяя циферблат. — В Хиндостане ворам отрубают стопы и ладони, а потом вешают их на шею, как ожерелье, — вперился он в меня взглядом. — И заставляют носить, пока вор не сдохнет, надышавшись миазмами. Жаль, что мы не в Хиндостане.

Образовавшая круг толпа почтительно внимала каждому его слову, а меня трясло. Маг! Маг!..

— Я с удовольствием сдам воровку полиции, — донеслось откуда-то сзади. Голос был знакомым — низкий, хриплый — «Сбегать из дома нехорошо». — Мне тоже от нее сегодня досталось.

Маг кивнул.

— Забирайте. …Твое счастье, что не разбила часы, — поджал он губы, протирая серебряную луковицу тонким платком. Скомкал ткань, брезгливо швырнул ее мне в лицо. Я дернулась, уворачиваясь, и наши взгляды на мгновение встретились.

Маг вдруг ругнулся, прострекотал что-то на непонятном языке. Пальцы с длинными острыми ногтями сжали свитер у меня на груди.

— Встала! — С неожиданной силой мужчина поднял меня на ноги, дернул за вихры, оттягивая голову назад. Мелькнули усы-жвала, жестокий рот.

Я зажмурилась.

— Глаза открыла! — стиснул он мой подбородок.

Зрачки у мага вспыхнули, загорелись красным.

— Потрясающе… — выдохнул он, обдав меня запахом мяты и виски. И, кажется, крови.

Я закусила губу, сдерживая всхлип. Колени подгибались, дрожали, и если бы не тихий рокот людей, нетерпеливое сопение того, кого я обокрала на пароме, не приближающийся полицейский свисток, то было бы слышно, как стучат мои зубы.

Констеблю хватило всего одного взгляда, чтобы узнать мага.

— Ваша светлость, — поклонился он. — Благодарю вас за помощь. Если соблаговолите написать…

— Не соблаговолю. — Глаза мага потухли. Криво улыбаясь, он оттянул шейный платок, продемонстрировав метку Королевского Гончего. — Девчонку я забираю, а вы займитесь ее подельником. Вот им. — Лежащий у стены Джереми был не то без сознания, не то парализован. — Где-то здесь еще один пострадавший, примите показания у него. Доброго дня.

Маг сжал мой локоть, и мир завертелся каруселью портала.

Я поскользнулась на гладком мраморе и шлепнулась на пол, глядя снизу вверх на своего похитителя. Гончий! Настоящий Гончий, один из цепных псов Королевы, опора Ее трона! Им прощается все, вплоть до убийств, когда прорывается сила!..

— Вставай, — бросил маг, расстегивая пуговицы.

В холле было темно, свет проникал только из застекленного полукруга над дверью. Над головой покачивалась громада люстры, тяжелые шторы превращали комнату в склеп — каминная полка белела плитой для погребальных урн.

Зачем я здесь?! Зачем я магу?!

— Господин Уилбер! — Раскатистый бас едва не заставил меня взвизгнуть — я зажала себе рот, а от громких хлопков, с которыми загорались газовые светильники на стенах, сердце едва не выскочило из груди. — Позвольте ваше пальто.

Дворецкий мага был хиндостанцем. Невысокий, коренастый, в коричневом тюрбане, смуглым каменным лицом он напоминал большеносого истукана, стоявшего на витрине магазина дяди Чарли. И ливрея у него была коричнево-зеленой, как древесная кора.

— Меня не вызывали, Раджив? — спросил маг, передав слуге цилиндр.

— Нет, господин Уилбер, — поклонился дворецкий. Перо белой цапли на тюрбане затрепетало. — Госпожа Уилбер спрашивала, пообедаете ли вы с ней.

— Не сегодня, — качнул головой маг и снова повернулся ко мне. — Снимай свое тряпье, ботинки, и идем.

— Куда? — спросила я, все еще сидя на полу. Заметила, как чуть поморщился дворецкий, и добавила: — Сэр.

— Тебе нужно особое приглашение? — поднял брови маг. Меж его пальцев заискрилась ветвистая молния, подсвеченные ногти стали голубыми. — Исполняй! — блеснул он зубами, и я вцепилась в шнурки. Сняла ботинки, грязный пиджак, осторожно встала. От мокрых чулок на полу остались следы.

— Господин, прикажете подать чай? — Вопрос дворецкого был настолько неуместен, что я едва не сорвалась на истеричный смех. Чай. Мне. Воровке, которую пять минут назад волокли по мостовой Саутворка. С молоком и бергамотом, пожалуйста.

— Позже, — указал на лестницу маг. — Иди.

Я обняла себя за плечи и поплелась наверх. О бегстве я сейчас не помышляла — и даже не столько из-за огненной сети, волдыри от которой наливались на животе и боку, сколько от жестокого любопытства во взгляде мага, когда я скулила у его ног. Ему ведь действительно ничего не стоит отрезать мне руки и повесить кисти на шею…

От страха и голода мутило, кружилась голова. Геометрический узор на ковре шевелился, сплетаясь клубками шахматных змей, лестница с чугунными перилами виделась бесконечной. Со стены на меня смотрели портреты. Джентльмены неодобрительно хмурились, поигрывали тростями и моноклями, дамы недоуменно поднимали брови к подбритым лбам. На секунду мне даже послышался шепоток.