Руки бессильно повисли. Чужой рот был жадным, требовательным, обжигающе-горячим, но от его прикосновений трясло, будто я стояла голышом на морозе. Заледенели ноги, покрылась холодным потом спина. Заломили виски. Всхлипнув, я вцепилась в рубашку мага — не прижаться, нет! — не упасть! — и взмолилась Триединому, чтобы он лишил меня сознания. Не хочу понимать, не хочу чувствовать, ЧТО будет дальше…

И вдруг маг оттолкнул меня, почти отшвырнул.

На кончиках его пальцев, превращая длинные ногти в фитили, разгорались огни. Голубое бездымное пламя спиралями поползло по рукам, окутало мужские запястья, локти, лизнуло плечи, опалило воротник, завихрилось протуберанцами на теле, прожигая одежду. Ругнувшись, маг стряхнул пламя в камин, и дрова в нем не занялись, не вспыхнули — разлетелись золой! Решетка потекла, кованый трилистник поник, потеряв форму, заплакал чугунными слезами.

На лице Уилбера пролегли глубокие морщины; стиснув зубы, он сгорбился, обхватил себя руками — совсем как я недавно, мучительно застонал и замер. В звенящей тишине было слышно только его дыхание, резкое шорканье метел на улице, звук проезжающих экипажей и раздраженный голос мисс Шелл внизу. Секундная стрелка каминных часов сделала два оборота.

Маг медленно распрямился. Выдохнул — кажется, с облегчением. Повернулся ко мне:

— Встава… — и вдруг выскочил на балкон — прямо через стеклянную дверь — та разлетелась осколками. Исторгнутому им столбу пламени мог бы позавидовать валашский дракон.

На улице закричали, заахали, а размеренный звон подков по мостовой превратился в истеричный перестук, сопровождаемый перепуганным ржанием.

В коридоре раздался топот, в дверь заколотили:

— Сагиб! Сагиб! Господин! Сагиб Уилбер! — Что-то еще на хинди. — Сагиб!

К мужскому голосу присоединился женский:

— Шон! Шон, что случилось?! Шон, немедленно открой!

— Все в порядке, — сипло сказал маг, стирая сажу с губ. — Раджив, Шелл, все хорошо. — Осколки стекла захрустели под его туфлями.

— Шон, ты всю улицу распугал, — голос мисс Шелл из обеспокоенного стал злым. — Ты нарочно это делаешь?! Изо всех сил пытаешься уничтожить мою репутацию?! — Девушка стукнула кулаком по двери. — Мало мне черномазой прислуги, не говорящей по-английски, расстроенной помолвки, твоего отказа от траура — о нас весь Ландон судачит! — так еще эта выходка! Огнедышащий братец! Восхитительно!.. Ты уже не в диком Хиндостане, Шон Роуэн Уилбер!

Маг досадливо поморщился и, залпом осушив стакан воды, повел рукой. Голос мисс Шелл моментально стих, уличные крики исчезли. Выгнув пальцы под немыслимым углом к ладони, маг сделал новый пасс. Стеклянные осколки, сверкая острыми гранями, взмыли в воздух и начали быстро укладываться на свои места внутри палисандровой рамы — снизу вверх, превращая дверь в неокрашенный витраж. Легкий поворот загорелого запястья — по стеклу пошла рябь, разглаживающая трещины. И так же быстро разглаживались царапины на мужской щеке.

Вжимаясь в стену, я потрясенно следила за Уилбером. За эти полдня я увидела больше активной магии, чем за все семнадцать лет своей жизни. Конечно же, я пользовалась амулетами — раньше — и видела в Уайтчепеле действие простейшей волшбы полукровок. Подкармливала брауни и вместе с тетей Скарлет сыпала на подоконники освященную соль, больше по традиции, чем от страха — кто видел злого духа в Хэмпстеде? — прятала щепку святочного бревна на удачу, а в детстве плясала с фейрис в саду. Потом я выросла и перестала их видеть. Но то, что делал маг, было невероятно. Невозможно. Просто немыслимо!

…жутко.

Человеческая магия проявляется в детстве, и обычно она ничтожно слаба. Прочесть наговор, благословить, если отмечен Триединым, или наоборот, проклясть, если есть метка Падшего. Все. И только в семьях аристократов рождаются те, чья сила способна поспорить с волшебством Древних народов — так говорят. Еще говорят, что если бы не они, люди бы вымерли, сожранные демонами и чудовищами, или стали бы вечными слугами Старой крови — они до сих пор уводят путников под холмы. Правда это или нет, я не знаю. Но знаю, что маги подчиняются Королеве, потому что только она способна помочь им справиться с безумием, идущим рука об руку с силой.

…а если Уилбер безумен?!

Он же совсем себя не контролирует!

— Удивительное рядом, — шевельнул усами маг. — Сядь, — указал на низкую скамейку у стола. Прикоснуться ко мне он больше не пытался, отошел за кресло, положил ладони на лакированную спинку. Глаза Уилбера медленно тухли, приобретая нормальный цвет.

— Как тебя зовут? — спросил маг.

— Тин Хорн, сэр.

— Где родители?

— Умерли, — тихо сказала я.

— Родственники есть?

— Нет, сэр.

— Отлично.

…еще говорят, маги бездушные. Они живут так долго, что душа у них выгорает.

Я положила руки на колени и, закусив обожженную поцелуем губу, уставилась на пальцы с заусенцами.

— Я хочу, чтобы ты оказала услугу моему другу. В обмен на нее я забуду, что ты пыталась меня обокрасть.

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Вскинулась, наткнулась на жесткий взгляд и снова села.

— Что я должна буду сделать?

— Ничего такого, что бы ты не умела…

…что-то украсть?

— …развлечешь его.

Что?!

— Я не проститутка! — вскочила я. Опрокинувшаяся скамейка громко стукнула об пол.

— Предпочитаешь Ньюгейт? — поднял бровь маг. — В общей камере ты даже до виселицы не дотянешь. Рассказать, что там с тобой сделают, или сама догадаешься? — наклонил он голову к плечу.

— Я не проститутка…

— Тем лучше. Возиться еще и с сифилисом я бы не хотел.

— Я… Я… Я никогда… — Слова застревали в горле, как пересушенные каштаны. — Я еще… Я ни разу…

— Хочешь сказать, что ты девственница? — весело удивился маг. — Удивительное рядом, — повторил Уилбер, когда я кивнула. Уголок его рта скривился в усмешке: — Значит так, Вирджиния [от англ. Virgin — девственница] Хорн. Мой друг — неплохой человек, не старик и не извращенец. Ты едешь к нему или едешь в Ньюгейт. Решай.

В детстве у меня была игрушка, маленькая заводная обезьянка в красном мундире и лохматой шапке гвардейца — она маршировала по столу и стучала оркестровыми тарелками из блестящей латуни. Слова мага отдавались в моей голове такими же ударами.

БАМ! — Вирджиния Хорн.

БАМ! — не старик и не извращенец.

БАМ! — Ньюгейт.

БАМ! — решай.

БАМ-БАМ-БАМ!!!

— Я согласна…

— Я так и думал. — Уилбер открыл стоящую на столе шкатулку, порылся в ней, бросил мне кольцо из светлого металла. — Надень.