он возобновил резню своей красной ручкой, и Хэйли глянула на меня через плечо таким взглядом, что я должна была испариться.

— Огромное спасибо, — прошептала она и уставилась прямо на доску прежде, чем я извинилась. Ее кудрявые локоны подпрыгнули, когда она сложила руки на груди.

Кайл повернулся на стуле и послал мне утешающий взгляд. Хотя бы он не сердился на меня, в отличии от его сестры. Хэйли никогда не жульничала. И никогда бы не провалила тест. Хэйли никогда ни в чем не проваливается. Мне придется сделать это для нее.

Звонок прозвенел несколькими секундами позже, чем обычно, возвещая об окончании занятий. Неровная стопка бумаг на столе Винклера росла по мере того, как люди сдавали свои работы и уходили.

— Хэйли, — позвала я, но она вылетела из класса, как пробка, со всеми остальными. И даже не взглянула на меня. Отлично, это будет ей стоить больше, чем близкий контакт с Винклером-Спинклером. Я встала со стула и взяла сумку.

— Не волнуйся, Либс, — Кайл положил книги на мой стол. — Она отойдет.

— Да, возможно. Она и правда разозлилась, — я повесила сумку на плечо и поправила лямку. — Почему бы тебе не пойти первым? Я постараюсь все уладить с Винклером. Если будешь ждать, то опоздаешь на репетицию.

Кайл вытащил барабанные палочки из заднего кармана и быстренько настучал ритм на крышке моего стола. В любой другой день он бы сказал «лучше я опоздаю» и все равно ждал бы меня, но не сегодня. Кайл был барабанщиком в группе «Ред Мотив», и сегодня ночью будет большая Битва Банд. Победитель будет играть три песни собственного сочинения. Даже его капризная сестра-близнец не могла бы отстранить его от репетиции сегодня.

— Ты уверена? — Он приподнял брови.

— Я большая девочка, Кайл. В состоянии дойти домой сама.

— Окей, — Кайл почесал щеку и усмехнулся. — Я, надеюсь, ты представляешь, что попытка убедить Спринклера изменить свое решение это как попытка убедить Папу, что он не католик.

— Да, знаю, — я скользнула между ним и моим стулом в проход. — Но Хэйли не заслужила провала, и я не могу позволить этому случится. Я должна попытаться.

— Удачи, — Кайл похлопал меня по плечу по дороге к двери. Я подняла руку в слабой попытке прощания и потащилась к столу мистера Винклера.

— Мистер Винклер, мы не жульничали. Я клянусь. Хэйли бы никогда…

— Как уже говорил, я буду решать, когда проверю задания, — он положил пачку тестов и другие бумаги в свой портфель. — Ты тратишь свое время зря. И мое тоже.

— Но мы правда не…

— Меня это не волнует. Вы разговаривали, это почти то же самое, что и списать с учебника, — он щелкнул кнопками портфеля.

— Но мы не списывали, — я стукнула руками по столу в отчаянии, — и Хэйли не виновата. Я отвлекла ее.

— Я знаю, — он взглянул на меня поверх очков. — Я не идиот, Либби. Тебе нужно «отлично», чтобы сдать экзамен.

— Это не имеет ничего общего с этим.

— О, правда? — он сложил руки на груди.

— Ну… отчасти, но мы не списывали.

— Я больше не хочу обсуждать это с тобой, — он положил свой портфель на стол и подвинул стул коленом.

И все? Он даже не захотел меня выслушать? Мои ногти впились в ладони. Я сделала глубокий вдох и досчитала до трех.

— Это так не-чест-но, — я пропустила эти три слога сквозь зубы.

— Ступай домой, Либби.

— Отлично, — я вылетела через класс и открытую дверь, дернув за дверную ручку, так сильно, как могла. Дверь с грохотом стукнулась о шкафчики на другой стороне.

Хорошо. Надеюсь, я уничтожила дверь Мистеру Спринклеру.

Что я могла сделать? Если провалю тест, то не сдам историю. А если провалю историю, год насмарку. Но если Хэйли провалит тест, то больше никогда не будет со мной разговаривать. Это моя вина.

Нет. Это вина того психа-охотника.

Я повернула за угол в конце коридора и врезалась прямо в грудь этого самого парня. Хруст раздался в голове, и слезы навернулись на глаза. Я отступила назад и вытерла нос ладонью.

— О блин, извини, Либби, — он положил руку на мое плечо. — Ты в порядке?

Я угрюмо покосилась на его руку, лежащую на моем плече, затем на него. Он убрал руку с моего плеча и спрятал в карман джинсов. Его бледные щеки загорелись, и я подумала, он собирается извиниться за то, что коснулся меня, но вместо этого вытащил салфетку из кармана.

— У тебя кровь, — он протянул ее мне. — Возьми.

— А… — я покачала головой. — Нет, спасибо.

Напугав и исчезнув прошлой ночью, этот парень решил, что сейчас лучшее время говорить со мной? Но вместо того, чтобы поразить своим мастерством охотника, он устроил так, что я провалила экзамен, поссорилась с лучшей подругой и еще разбила нос. Замечательно. И теперь хочет, чтобы я использовала его грязную салфетку? Отвратительно.

— Прошу прощения за тест и твой нос, — сказал он, следуя за мной в коридор. — Но мне нужно с тобой поговорить.

Я сделала вид, что не замечаю его.

Школьный коридор наполнился лязгом шкафов и шорохом кроссовок. Мне не нужно было останавливаться возле своего шкафчика, к счастью. Конец учебного года: большинство книг уже были сданы. Но даже если бы у меня был самый худший приступ астмы в истории, и единственный ингалятор находился в моем шкафчике, я бы не остановилась. Я не хотела никаких бесед с этим парнем. Он может строить глазки кому-то где-нибудь на расстоянии, если хочет, но я буду держаться подальше.

Двойные двери в конце коридора скрипнули, когда я отворила их. Я содурила когда ступила на зеленую площадку школы. Внезапный удар солнечного света заставил меня чихнуть.

— Будь здорова, — сказал он за моим плечом.

О Господи! Он не понял намека?

Я повернулась, и он остановился как раз перед тем, что я уперлась носом в его грудь во второй раз. Я отступила и посмотрела ему в лицо.

Его непослушные черные волосы упали на лоб и подчеркнули его резкие черты лица. Тени прядей волос затемнили подбородок и щеки, но было неплохо. Они не были сильно пушистыми или еще что. И Боже, эти глаза. Небесно-голубые и проникающие

Я бы хотела его нарисовать. Это был бы эксперимент с голубым цветом.

Он симпатичный. Но ему нужно преследовать какую-нибудь другую девушку вместо меня.

Его пухлые губы растянулись в улыбке, и мое сердце вздрогнуло, но всего на секунду. Он сумасшедший преследователь. То, что парень красивый не означает, что он не псих.

— Ну, так кто ты? —