Одну и ту же мысль можно высказать по-разному. Кто-то облекает ее в слова выспренние, малопонятные окружающим, будто читая лекцию, перегруженную цитатами, ссылками на великие умы всех времен и народов. А кто-то двумя простыми словами и опишет и донесет все то же самое. Полечка жила мудростью бабушки, а не Эзопов и Аристотелей, а посему речь ее была грамотна, но и проста. Глупый «умный» Сашка искал словесного, пардон, поноса и находил его, отвечая таким же фонтаном слов, несколько бахвалясь своими знаниями. Дай он себе труд выслушать Полину, он бы удивился информативности ее высказываний и потратил бы гораздо меньше времени на то, чтобы понять простые истины.

Но он не слушал, а Полечка молчала. Он искал высоколобых, она загоняла себя «под плинтус».

Подруги доконали девушку (впрочем, она и сама согласна была с ними) и Поля решилась на разрыв. Соням и Соняж прекрасно знали Полю и никак не желали давать ее в обиду и поставлять под «комплекс». Пели в уши и, знаете что? Были совершенно правы. Нельзя общаться с тем, кто тебя не слишком-то и ценит. Вот Поля и готовилась сегодня к последнему свиданию с Никитиным в кино. Она еще никогда не бросала парней, все как-то само собой происходило. Но с Сашей Полечка была уже половину года и сейчас боялась, сомневалась. Однако, она привыкла бояться Никитина, а потому и ее состояние нельзя было назвать таким уж критическим. От влюбленности не осталось и следа, всего лишь непонятное самой же Поле желание соответствовать Никитину, а от того сплошная горечь и никакого счастья, а вот Саше все очень нравилось и он уже подумывал о том, как славно было бы жить в одном доме с очаровательной и чувственной полькой Полечкой.

«Кому война, а кому мать родна»*… Да, в парах часто кто-то более счастлив, а кто-то более несчастен. Но тут, уж простите, Полечка наша совсем перестала радоваться. И зачем тогда все это? Нет никаких обязательств, общего барахла и прочего того, что может удержать людей рядом друг с другом.

От автора: «Кому война, а кому мать родна» — расхожая фраза.

Передав кассу СоняМ, Полечка вышла на порог лавки, сладко потянулась и зажмурилась, радуясь солнцу, свободе и определенности, которая наконец-то пришла, развеяла муть в ее очаровательной головке. Так что же? Никитин уже прошлое, да? Надо бы погоревать, но Полечка ничего такого не чувствовала. Странно, правда? А потому улыбки с лица не отпустила и даже помогла мужчине, который проходил мимо и все никак не мог справиться со своими многочисленными кульками и коробками.

Полечка весело смеясь, подняла упавший пакет и удобно устроила его в руке прохожего. А когда хотела вернуться в лавку, потеряла по дороге туфлю-лодочку, и все так же со смехом, наклонилась и нацепила потеряшку на свою стройную ножку, ту самую, с «коленочкой» и «лодыжечкой».

Май такой месяц, от которого можно и нужно ждать сюрпризов. То жара, то снег, то дождь. Этим годом последний месяц весны выдался классически-прекрасным. И нежное солнце и свежесть. Листва, совсем еще чистая, приятно украшала своей яркой зеленью каменные джунгли, а солнышко, уже теплое, но еще не гневно-жаркое, не вызывало раздражения у тех горожан, что не любили зноя. Май благоухал сиренью городских парков, звенел соловьиными трелями и виделся школьникам и студентам скорейшим освобождением от занятий.

Жаль, не у всех есть летние каникулы и не все могут радоваться майскому финишу. Для многих это обычный рабочий период без «света в конце тоннеля», но все равно приятный во всех отношениях и для женщин и для мужчин. После долгой московской зимы дамы скинули тяжелые пальто, куртки и теперь украшали столичные тротуары собой. Как? А очень просто — короткими юбочками, стройными ножками, высокими каблучками и пестрыми нарядами. Разумеется, мужчины глазели, соскучившись по такому вот зрелищу. И те и эти были рады — первым было приятно ловить на себе заинтересованные взгляды, а вторым приятно было их кидать.

Клим ехал в машине по респектабельной московской улице, и был исключением из тех «вторых». Он не глазел на девушек, но это вовсе не значило, что он этого не хотел. Просто рядом с ним на пассажирском сидении авто представительского класса сидела Елена Захарова и не давала ему отвлечься от разговора, которым «развлекала» с того самого момента, как они выехали из офиса.

— Нельзя ли побыстрее? Мы опаздываем, — это она водителю, а Климу совсем другое. — Так вот, Клим, тот же Сухарев со своими выводами, служит неприятным примером тому, как не нужно и опасно анализировать гениев. Пойми, все мы воспринимаем литературу субъективно, а значит, нет и быть не может математического прогноза по поводу успеха или провала того или иного произведения.

И так далее… Клим никак не мог понять, чего она хочет добиться от него вот этим интеллектуальным (вероятно!) разговором. Он не имел никакого отношения к бизнесу и уж тем паче к самому Климу. Лена вещала ему многословно и долго о том, что он и так знал. Слегка напрягала, но он терпел и кивал. Захарова недурной специалист и поэтому Клим прихватил ее с собой на встречу с заказчиком, но не думал, что придется платить за ее присутствие такую высокую цену.

Шофер рулил, Елена заливалась соловьем, а Клим, пытаясь унять раздражение, уставился в окно и уныло обозревал дома, цветы, листву и …девушку. Увидел и перестал быть исключением из правил.

Чем она привлекла его внимание? Всем и сразу. Форменное платьице плотно обтягивало исключительной аппетитности фигурку, круглые колени, что виднелись из под юбки умеренной длины были милы, а улыбка, что она так легкомысленно пустила по ветру, и вовсе угрожала мгновенной влюбленностью. Клим залюбовался и оглох. Перестал слышать голос Захаровой, легкую радио-музыку и просто смотрел.

Между тем, девушка сладко потянулась, напомнив очень аккуратную кошечку, и засмеялась, когда увидела прохожего с ворохом коробок и пакетов. Тот уронил один из них и она помогла ему, все так же смеясь. А потом туфлю обронила…И подобрала. Жаль, что машина отъехала, иначе Клим долго бы еще смотрел на красивую попку чаровницы, которая так завлекательно приподнялась, когда девушка надевала туфельку на ножку.

— Клим, ты слушаешь? — Лена возлагала большие надежды на эту вот поездку и потому лезла из кожи вон, чтобы привлечь внимание Клима Андреевича, многоумного, серьезного и красивого своего шефа.

— Что? — разумеется, он не слушал.

Какие уж тут «постулаты» и «тезисы», когда перед глазами до сих пор ножки, туфелька и аппетитная попка. Клим успел заметить вывеску магазинчика, из которого вышла девушка-кошечка — «Паулина Мельцаж».

Лена не позволила себе обиды, поскольку Клим был желанной добычей и понятно почему. Мадмуазель Захаровой все казалось, что перед ней мужчина ее мечты. Почему казалось? Потому, что он нравился ей своею исключительной внешностью, благосостоянием, но немного страшил своим характером. Такой непробиваемый и серьезный мачо. Вот и хотелось ей «пробить» и намечталось уже, как он, увлеченный ее красотой и широким кругозором, падает к ее ногам, смотрит влюбленно и протягивает кредитку с неиссякаемым запасом денежных средств. Разумеется, после всего этого они расчудесно улетают в закат. Именно, улетают. От Москвы до Порто-Конте* на лошади не очень-то удобно, не так ли?