— Ладно, ладно. Поговори у меня. Вы в будущем все такие, с шилом в заднице?

— Ага. Кроме нескольких процентов геев, все такие.

— Кого?

— Я вам потом объясню, — засмеялся я, прикрыв рукой рот. — А если серьезно, Александр Петрович, у меня теперь и подготовка лучше, и парни будут те же.

— Ага, те же. Может, тебе еще и Иванова с Михалычем сюда привезти? — ухмыльнулся Истомин.

— Очухались? А что же вы раньше-то мне про них не говорили?

— Очухались. Иванов ранен был не очень серьезно, а вот Михалыча с того света вытащили.

— Иванова я так и не отблагодарил…

— Приедет и проставишься, — ляпнул Истомин и, сразу же осекся.

— Спасибо вам, товарищ старший майор. От всей души спасибо!

— Не подлизывайся! Через неделю все будут здесь. Месяц на подготовку, потом поступите в распоряжение к Павлу Анатольевичу. Если он сочтет вас готовыми, начнете работать. Дальше он вам будет задачи ставить. Вас у меня давно забрать хотели.

— Александр Петрович, ну вы ведь все равно с нами будете?

— Пока приказано работать здесь. Но ты же знаешь, у меня несколько другие обязанности.

— Кретинов и саботажников ловить? — спросил я.

— Их тоже кто-то должен ловить. Хотя сейчас стало заметно лучше. Люди стали ответственнее. Предприятия, что были эвакуированы в тыл, вовсю разворачиваются. Люди работают, на фронт идет техника и оружие в нужных количествах.

— А что с наступлением на Харьков, помните, я рассказывал?

— Ну, уж такого товарищ Сталин не допустит. Тимошенко приставили такую свиту, думает теперь, прежде чем сделать, — видя мои удивленные глаза, Истомин добавил, — выводить из действующей армии пока не стали, хотя устарел наш маршал для такой войны.

— А кто сейчас там командующим фронтом?

— Он, только не один. Рокоссовский, Чуйков, Горбатов, Еременко и другие там же.

— А на севере? Жуков?

— Так точно. Чего, ответ впечатлил?

— Ага, я аж подавился.

— Новый устав еще не ввели, но наказывать за такой ответ уже не будут. Так вот, на севере: Жуков, Рыбалко, Мерецков, Черняховский. Да много кто. Люди все на своих местах. Воюют как надо.

— Это очень хорошо, правда, приятно слышать.

— Вот так, — закончил Истомин.

Здорово все идет: в Крыму немца бьют, на Центральном — тоже. Жуков в Ленинграде пока в обороне сидит, но зато колечко-то сняли. Тем более приятно, что я в этом участвовал. Коридор пробили небольшой, километров двадцать шириной, но укрепились отлично. Кольцо рвали как и в моей истории. На Ораниенбаумский плацдарм удалось переправить новые тяжелые КВ, перебросили с восточной стороны и с севера пехоту и артиллерию. Ударили крепко. Благодаря тому, что у немцев в этом месте оставалось мало танков, сломили их достаточно быстро. А из-под Синявино ударила группировка в составе четвертой и двадцать первой армии. Жарко, наверное, было. Тем более, что все фрицевские деревянные укрепления обильно поливались напалмом, причем уже не моим кустарным.

Жуков вперед не лезет, решил пока создать крепкую оборону. Рано еще наступать по всем фронтам, силы копить надо.

Немцев регулярно обрабатывают с воздуха, да и обороняется Георгий Константинович довольно активно. Раздергивают фрицев, не дают копить большие силы.

Через Шлиссельбург проложили железную дорогу, по ней в Ленинград идет все необходимое, главное — продовольствие. В северной столице выпуск тяжелых танков увеличился, теперь есть возможность немного, но поставлять их и на другие участки. Но в основном, конечно, все оседает прямо там. Танки не самокаты, быстро не сделаешь. Но стараются люди. В отличие от моего времени, в Ленинграде осталось много жителей трудоспособного возраста. Так как блокада была снята раньше, не было таких потерь мирного населения от голода. Город снова начал жить и работать.

Тренировки новый «Мурат» и, правда, ужесточил. К тому же нам привезли новые снайперские винтовки «ВСК». Назвали нейтрально, потому как делали ее несколько оружейников сразу. Когда я увидел это чудо, слегка охренел. Здоровая дура, немного покороче ПТР, но весьма похожая. Пламегаситель, приклад. Хотя нет, приклад-то как раз был новый, с каким-то амортизатором. Больше всего она напомнила мне пиндосский «Баррет». Когда начали стрелять, понравилось настолько, что не хотел из рук выпускать. Отдача крепкая, но терпимая, мощь — даже слов нет. Как передать чувство, когда есть ощущения, что ты режешь масло горячим ножом. С пяти сотен метров в борт «Ганомага» навылет с обеих сторон. Нет, это не передать.

Равшан уже неделю бился со мной над баллистическими таблицами, заставляя учить наизусть. Как правильно высчитывать поправки при разных углах, ветре, перепаде высот и расстоянии до цели. С восьмисот метров в ростовую мишень попадал я вполне сносно, но вот дальше…

Сам учитель с такого расстояния клал пули в кружок диаметром пятнадцать сантиметров. Причем — весь магазин. Мне такое пока не дается. А уж о большей дистанции приходится только мечтать. Равшан ради эксперимента, «положил» ростовую мишень с тысячи трехсот. Но сказал, что надо над пулей поработать. Я только хлопал глазами. На деле, по раскладам Судоплатова, требовалось на расстоянии 700–800 метров поражать грудную мишень с первого выстрела. Второго может и не быть. Павел Анатольевич объяснял, что это оптимальное расстояние как для точного выстрела, так и для того, чтобы смыться.

За всеми этими перестрелками не заметил, как пролетела неделя. Народ в нашу «учебку» все прибывал. По всем фронтам люди Судоплатова отбирали лучших снайперов, к ним подбирали группы прикрытия. Прибыли и мои друзья.

— Ну, здравствуйте, товарищ лейтенант госбезопасности, — услышал я однажды, вернувшись на квартиру, где жил с дочерьми. Заглянув в комнату, увидел всю банду в полном составе. Был здесь и Петрович, и Иванов, и даже водитель Михалыч, а главное для меня — ДЕД. Да, он снова с нами.

— Чем же я вас всех кормить-то буду? — засмеялся я.

Истомин ухмыльнулся, а парни дружно заржали. Первым подошел Саня Зимин, это он и здоровался, я сразу узнал его голос. Все такой же подтянутый, в форме.

— Это чего, ты уже меня в звании догнал? — удивился я. То, что Зимина повысили до лейтенанта ГБ, я не знал, вот парень дает.

— Так нас всех отметили, после «Шлисселя», когда блокаду прорвали, сам Жуков награждал! — важно ответил Саня. А я обратил внимание на его грудь — ни хрена себе иконостас. Два «Красных Знамени», две «Красные Звезды», «За Отвагу», «За Боевые заслуги». Да, у меня столько нет.

— Везет тебе, скоро перепрыгнешь, — кивнул я Зимину в ответ.

— Не думаю, — вдруг перебил нас Истомин и, подойдя ко мне продолжил: — товарищ лейтенант государственной безопасности, за отличное выполнение особого задания Ставки, за мужество и доблесть, вы тоже будете отмечены правительственной наградой. Вручение состоится завтра, специально прилетел товарищ Калинин. Многие командиры и бойцы Красной Армии, прибывающие сюда для обучения, возвращаются в строй после лечения. Решением товарища Сталина вас всех здесь и наградят. Просто ребят на фронте раньше наградили, пока ты в госпитале валялся, вот и все.