– Зато очень сладкое и вкусное, – произнес он, криво улыбаясь.

Его сердце чуть не выскочило из груди, когда она улыбнулась в ответ. О боже, как же он хочет заключить ее в объятия, прижать к своей груди, зарыться лицом в ее густые мягкие волосы и узнать, пахнет ли она так же, как раньше!

– Она сказала, что ты все еще не замужем, – резковато сказал Сэм.

Ее улыбка тут же поблекла, и она отвернулась.

– Мы оба прекрасно знаем, что это не так, – пробормотала она.

– Никак не могу понять, почему ты до сих пор не подала на развод.

– Ты тоже не подал.

– Мне даже думать об этом было некогда. Я был слишком занят.

Он всячески старался ее забыть и притворялся, что ему не нужны развлечения, – вот чем он занимался все эти годы.

– Я поняла. Ты был в Африке, спасал мир. Как тебя угораздило свалиться с мотоцикла?

– Ты же знаешь, что я парень рисковый. Люблю искушать судьбу и бросать всем вызов.

– Тебе тридцать, Сэм. Может, тебе уже пора перестать заставлять мать нервничать?

Сэм сглотнул. О да, он уже взрослый мальчик. Он повзрослел в тот день, когда вернулся с работы с букетом цветов для Джеммы и обнаружил ее письмо.

– Прошу прощения, – сказал вернувшийся Ник. – Итак, на чем мы остановились?

– Я вас оставляю. Передай Линде мои наилучшие пожелания, – произнесла Джемма и пошла назад. Сердце ее бешено колотилось, ноги были ватными. Ощущения, дремавшие внутри ее одиннадцать лет, проснулись и стали сильнее, чем когда-либо.

– Итак, что ты обо всем этом думаешь? – спросил Ник Сэма.

Они прошлись по отделению для пациентов с незначительными повреждениями, поболтали с физиотерапевтом Лорен, которую Сэм хорошо помнил, и вернулись в регистратуру.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, куда он клонит.

– Все просто замечательно, но я на это не куплюсь, Ник, – мягко сказал Сэм. Я не хочу здесь работать. – Только не рядом с Джеммой.

– Почему? Тебе нужна работа, нам – хороший врач. Твои мать и брат в тебе нуждаются. И, откровенно говоря, глядя на тебя, я полагаю, что ты тоже в нас нуждаешься. Ты не мог поработать у нас хотя бы несколько недель, пока мы не найдем замену Люси? Мы были бы очень тебе признательны. К тому же у тебя было бы занятие на время твоего пребывания здесь.

– У меня дел выше крыши. К саду не притрагивались уже много лет.

– Не знал, что тебе нравится ковыряться в земле, – усмехнулся Ник. – По крайней мере, подумай над моим предложением. Возможно, тебе пора вернуться домой, Сэм.

Затем Джемма снова спустилась вниз. Их взгляды встретились, и его сердце пронзила боль.

– Я так не думаю, – пробормотал он и, развернувшись, пересек помещение и вышел на улицу.

Только тогда он смог вдохнуть полной грудью.

Джемма не знала, как ей удалось продержаться остаток дня.

Сэм покинул здание поликлиники, но его запах, витающий в воздухе, преследовал ее. Всякий раз, когда она позволяла себе о нем подумать, к горлу подступал огромный комок. Впрочем, времени у нее на это было немного. Днем ей нужно было принимать больных, а потом ехать в местную школу на вечер, посвященный профориентации. Когда она направлялась после работы домой, чтобы переодеться, ей пришлось проехать мимо дома матери Сэма. Перед ним стояла машина с логотипом агентства по прокату автомобилей. Несомненно, на ней ездит Сэм.

Ну почему она так на нем зациклилась? Он здесь временно и, когда его мать поправится, вернется туда, откуда приехал. Она не может ему позволить разбередить ее сердечные раны, поэтому должна держать его на расстоянии. Она слышала, как Ник предлагал ему остаться, и видела, как он выскочил из здания поликлиники, словно там начался пожар.

Сэм не останется, и она не должна впускать его в свое сердце.

* * *

– Сэм! Здравствуй, дорогой. Я так надеялась, что ты придешь.

– Привет! Как дела? Ты говоришь лучше. Твоя речь стала более отчетливой. – Поцеловав мать в обвисшую щеку, он сел на стул рядом с кроватью. – Я принес тебе виноград.

– А шоколад?

Он издал отрывистый смешок:

– Нет, мам, никакого шоколада. Виноград полезен для здоровья. К тому же я его люблю.

Взяв горсть ягод, он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Я хочу с тобой поговорить. О Джейми.

– Где он, Сэм? – Ее взор затуманился. – Я думала, что ты его приведешь.

– Прости, я не смог его привести. Я пошел гулять с собакой, а когда вернулся, его уже не было дома. Он прислал сообщение. Сказал, что ему нужно в школу.

– Он не хочет меня видеть.

Сэм не стал ей говорить, что ему эта мысль тоже пришла в голову.

– Нет, это правда. Я звонил в школу. Там сегодня мероприятие, посвященное профориентации. Он вызвался помочь. Отсюда я сразу поеду туда, посмотрю, там ли он, и поговорю с его учителями.

– О боже!

– Уверен, они многое могут мне рассказать, но мне тоже есть что им сказать. Не беспокойся, я займусь Джейми. Ты, главное, поправляйся.

– Как там Диггер? Он по мне скучает?

Сэм улыбнулся:

– Думаю, да, но ему нравится гулять. Сегодня на рассвете мы с ним хорошо побегали по пляжу. – А потом они побывали на другом пляже, где он сидел у обломков старой хижины и мучил себя воспоминаниями.

– Не спускай его с поводка, а то он опять залезет в какую-нибудь нору.

Сэм мягко рассмеялся:

– Я помню, как ты мне рассказывала, откуда у него такая кличка. Не волнуйся, я буду держать его на поводке.

– Ты видел Ника? – спросила пожилая женщина, и Сэм приготовился к неизбежным вопросам.

– Да, видел.

– А Джемму?

Сэм почувствовал, как напряглось его тело.

– Да, видел. Она передает тебе привет с пожеланиями скорейшего выздоровления. Кажется, она довольно хорошо тебя знает.

– Она приезжает ко мне домой и измеряет мне давление. Красивая девушка, правда?

Я не заметил, – солгал Сэм. – Я был занят.

Он положил ягоды обратно на тарелку, пока не раздавил их, и взял неподвижную левую руку матери в свою.

– Давай сделаем несколько упражнений. Нужно заставить твои пальцы двигаться.

Она покачала головой:

– Это бесполезно. Они не двигаются.

– Они будут. Нужно только пытаться. Давай я тебе помогу, – сказал он и начал разминать ей пальцы.

Это не помогло ему прогнать образ Джеммы, стоящий у него перед глазами. Ее печальный настороженный взгляд преследовал его. Через несколько минут он положил руку матери и поднялся: