Все это время я гадала, чья же это хижина и скоро ли объявятся ее хозяева?

Я все острее осознавала, что придется действовать быстро. Мы не могли позволить себе попасть в плен ни к Эдмунду, ни к кому-либо еще, к какому-нибудь излишне рьяному лорду-вампиру, жаждущему поладить с новым королем.

Тяжело дыша, обливаясь потом и дрожа одновременно, я вернулась в хижинку и прислонилась к двери.

Бетани лежала рядом с Уиллом, фонарь отбрасывал тусклый свет на их тела. Она повернула ко мне свое бледное лицо.

– У него такое медленное сердцебиение, Сиенна. Я думаю… думаю, он умирает.

Моя голова невольно обреченно сникла, надежда стремительно улетучивалась. Но я тут же отбросила эти пораженческие настроения.

– Тогда мы должны сделать так, чтобы он не умер, верно?

Я посмотрела на нее, а затем постучала пальцем по своей шее.

Ее глаза расширились.

– Ты имеешь в виду… накормить его?

– Лошади и без того едва держатся на ногах, и мы знаем, что кровь животных не так эффективна. Мы – все, что у него есть, Би. Если не поможем ему сейчас, с таким же успехом можем просто уехать и оставить Уилла здесь. Потому что ты права. Мне тоже кажется, что он умирает.

Я вздрогнула, холод и тяжесть насквозь промокшей одежды буквально валили с ног.

– Нам нужен огонь, – сказала она, выпрямляясь. – Никто не станет искать нас в такую погоду, так что дым нас не выдаст.

Словно в подтверждение ее слов, поднялся ветер, заметая окно снегом и скрывая нас от посторонних глаз.

Маленькая печка уже была готова к розжигу; рядом с ней лежала увесистая охапка дров.

Я поднесла руку к лицу.

– Черт. Знаю. Но это опасно.

– И все же мы должны рискнуть.

Бетани собралась было подойти к огню, но я мягко толкнула ее обратно к Уиллу.

– Нет, я сама. Ты… ты знаешь, как… накормить его? Мы сами пустим кровь или ты надеешься, что у него хватит сил укусить?

– Для начала я попробую последнее. Вампирами рождаются, а не становятся, так что мне не грозит обращение.

Я опустилась на колени перед маленькой буржуйкой, думая о том, каково это – быть укушенной вампиром.

Точнее, быть укушенной Домиником.

Не то чтобы у него когда-нибудь будет такая возможность, но мысль о том, что он прижмет меня к своему обнаженному телу, и его клыки вонзятся в мою плоть, вызвала дрожь совершенно другого рода.

Со мной явно что-то не так.

Я подбросила дров в печурку и с помощью маленькой искры подожгла растопку. За считаные минуты огонь заплясал на сухих дровах. Кто-то наверняка побывал здесь не так давно и обустроил это местечко для себя. Нужно уйти до того, как этот кто-то вернется и обнаружит нас с Златовлаской в своей хижине.

– Сиенна, мне нужна помощь, – мягко произнесла Бетани, отвлекая мое внимание от огня. – Не могу заставить его укусить меня.

Я повернулась и увидела, что она прижата к Уиллу, его голова повернута так, что рот оказался у ее шеи. Но с его стороны не было никакой реакции, никакого движения губ.

– Пробовала запястье?

Я подошла к ней. Мое тело продрогло насквозь, но не смертельно. Не уверена, что Уилл со мной солидарен в этом.

Взяв Бетани за руку, я поднесла ее запястье ко рту Уилла, и мы вместе прижали ее руку к его клыкам.

Она ахнула, когда они пронзили кожу.

– Ну же, Уилл. Пожалуйста, не умирай. – Плакала Би, и ее слезы не были вызваны укусом.

Я подошла к ней с другой стороны, удерживая голову Уилла, пока кровь Бетани капала ему в рот.

– Он не пьет ее, – пробормотала она, бросив на меня испуганный взгляд. – Почему не получается?

Время шло, она сжимала запястье и сгибала руку, чтобы кровь текла, а я массировала шею Уилла, чтобы кровь двигалась дальше.

Я сняла верхние слои своего платья и положила его на пол рядом с дровяной печью, затем помогла Бетани сделать то же самое, так что мы обе остались в тонких трусиках.

Суше, но все равно холодно.

– Вот.

Я взяла последнее одеяло и накрыла им ее плечи.

– А ты?

Я опустилась на колени рядом с телом Уилла.

– Должно быь, он ранен и из-за этого не может прийти в себя.

Я надеялась на порез, который мы легко могли бы залатать, но у меня было полное ужаса предчувствие, что, возможно, юный принц все-таки не выживет.

Слова Герцогини эхом отозвались в моей голове.

Позаботьтесь о нем, спасите его.

Но именно мысль о Доминике укрепила мою решимость. Я должна попытаться.

Проведя пальцами по его груди, я оттянула рубашку. На верхней части тела ничего не было видно.

Я до конца расстегнула ее, но не увидела никаких ран на животе. Просунула руку ему под спину, но и там ничего не было. Ни царапины. Несколько синяков, которые были, когда мы только пустились в путь, исчезли.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на Бетани, и меня охватил ужас.

– Короля отравили. Тот же человек хочет смерти Уилла. На нем нет ран – должно быть, это тот самый яд.

Глаза Бетани закрылись, по щеке покатилась слеза.

– Мы можем спасти его?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Сделаем все, что в наших силах. Нужно привести его в сознание настолько, чтобы он смог ехать верхом и мы убрались отсюда. Затем найдем короля оборотней и попросим о помощи. Хорошо?

План казался весьма простым, но мы обе знали, что нас ждет много трудностей.

Бетани посмотрела на меня из-под одеяла.

– Ты хороший человек, Сиенна.

– Нет, это потому, что он нам нужен. Наши шансы выжить возрастут, если Уилл будет жив. – Я вздохнула и жестом велела Бетани отойти. – Перевяжи запястье. Посмотри, не припрятано ли чего в половице или потайном шкафу для еды, а я немного покормлю его.

– Я могу остаться с ним, со мной все в порядке. Даже голова не кружится.

Одна рука Бетани лежала поперек груди Уилла, другая поглаживала щеку, пока кровь с ее запястья капала ему в рот.

Я знала, что у нее есть к нему чувства; еще когда мы были в замке, она почти призналась мне, что тайно любит его.

– Я никогда не встану между вами, Би, – я нежно положила руку ей на плечо. – Это ничего не значит.

Она отвернулась, на ее лице было написано чувство вины.

– И ты любишь Доминика. Ты права, я веду себя глупо.

Я не собиралась спорить с ней о своей предполагаемой любви к Доминику.

Похоть?

Я бы поспорила на свой последний доллар, что хочу этого мужчину больше, чем готова признать, хотя вряд ли это полезно для меня и моего будущего здоровья.

Но любовь?

Любовь… я сомневалась, что она возможна… не в этом мире интриг и политики, жизни и смерти.

– Я люблю Джордана, – тихо сказала я. – Он – причина, по которой я здесь, он – моя семья.

Бетани с сомнением кивнула, но ничего не сказала, освобождая мне место. Я опустилась на колени рядом с Уиллом, осознавая, что все наши попытки спасти его мотивированны лишь тем, чтобы можно было сказать: «Мы пытались». Если бы королю дали кровь, он бы выжил, и Эдмунд не взошел бы на трон, а мы не