подумал Михаил, оглядываясь и пытаясь отвлечься от тревожных мыслей о системах.

— Помилуйте, я сказала об адаптации, не более, только упомяни что-то одно и придется объяснять сотни вещей, если не тысячи, и считаю, изучение истории мира за прошедшее время должно быть первым.

— Здесь я не спорю, мнэ, но хотя бы базовые понятия, - Наакянц вдруг прикрыл глаза. – Нет, Таня, вы правы, а я ошибался, здесь требуется комплексное изучение, и кажется, даже понятно, какое. Нам нужно просто взять программу для инопланетян, подающих на гражданство и…

— Инопланетян?! – почти взвизгнул Михаил, в этот раз действительно отвлекаясь от тревог.

— Ну да, инопланетян, - чуть усмехнулся Наакянц, - разве не были популярны в то время всякие рассказы о контактах и встречах?

— Были, - признал Михаил слегка растерянно, - но это как-то.

Он оглянулся еще раз, словно подыскивал слова. Помещение непривычно скругленных линий, поражающее своей аскетичностью, и наполовину раскрытая стеклянная стена – окна, выводящая в зеленый сад, словно дышащий гармонией. Нарушая идиллию в саду, истошно орали какие-то птицы и доносился перестук, будто кто-то танцевал чечетку.

— Было больше все абстрактно, игра ума, - нашелся он.

— Ну а теперь это практика, хотя для нее и потребовалось вначале выйти в космос дружными усилиями, а затем найти энергоний, - сообщил Наакянц.

— Энергоний, - повторил Михаил, будто завороженно.

Он оглянулся, вдруг поняв, чего тут не хватает. Розеток! Привычные розетки и всякие там шнуры питания отсутствовали, словно их прятали от него, чтобы не будить воспоминания электрика.

— Тем более, что есть и люди инопланетяне, - басовито добавил Артем, - те же беженцы с Зеленой или Артасяне, например.

Таня кивнула, а Наакянц посмотрел с такой укоризной, словно Артем вдруг громко и прилюдно испортил воздух. Одет хирург – богатырь был в какое-то подобие костюма, но свободное и из ткани, которую Михаил никогда не встречал.

— Взять программу и адаптировать ее, а экзамен останется таким же, - подытожил Наакянц.

— Экзамен?

Михаил начал ощущать себя дурачком, постоянно переспрашивая, но это же намекало, что ему и правда необходима будет адаптация.

— Обычный экзамен, - успокаивающим тоном сказала Таня, - на знание основ общества и жизни в нем. Разве в ваши времена не было подобия такого, когда кто-то переезжал в другую страну?

Михаил хотел возразить, но тут же сообразил, что его знания по данному вопросу весьма скудны и обрывочны. Впрочем, ему и не требовалось знать все досконально, а об остальном можно было спросить поисковые системы. Он бы и сейчас спросил, если бы знал, как тут выходить в интернет.

— Сейчас все сдают экзамены и всегда, всю жизнь, молодой человек, - неожиданно жестко заявил Аарон Наакянц, глядя сердито на Михаила. – Пришел новый мир.

— Да я уже заметил, - внутренне вздыбился Михаил, но внешне лишь почесал затылок.

Экзамен! Словно он был виноват, что его заморозило там и теперь разморозили здесь? Могли бы и не спасать тогда, что это за новый мир, не успел очнуться и уже должен?! Михаил, по правде говоря, уже пробовал выбраться наружу, но двери и окна отказывались открываться, техника отказывалась подчиняться и, как выяснилось, еще и докладывала сразу «наверх».

— Всю жизнь? – переспросил он, повернувшись к Тане.

Он уже понял, что та говорит или всегда старается говорить правду, и не сказать, что это было приятно. Великолепный внешний вид и безжалостная правда, она вполне сошла бы за холеную стерву его времен, если бы не та теплота и участие, открытость, которую при этом проявляла Таня.

— Всю жизнь, - подтвердила Таня. – Выучился ты, скажем на специалиста тепловых систем – сдай экзамен, подтверди квалификацию, захотел потом перейти в лесничие – сдай экзамен, подтверди квалификацию, захотел затем отправиться в космос пилотом…

— Выучись и сдай экзамен, подтверди квалификацию, я понял, - кивнул Михаил. – А что, высшее образование теперь бесплатное?

— Концепция образования теперь тоже изменилась, - быстро сказала Таня, опередив Наакянца.

— Да и люди стали мобильнее, занимаются делом по душе, - добавил вдруг Артем.

Михаил опять вздыбился, его словно попрекали прежней жизнью! Попробовали бы они сами повертеться там, посмотрел бы он на них!

— В космос, - повторил он слегка мечтательно. – А что, можно?

— Разумеется, хватало бы рейтинга и образования, ну тут уже от профессии, конечно, зависит, - добавила Таня и посмотрела на Михаила, чуть наклонив голову. – А что, Аарон Викентьевич, ведь стандартные обменные курсы подразумевают и прием информации, да? Конечно, времена Михаила неплохо изучены, но все же лекции очевидца, да еще перед самой войной, это потянет на кредиты.

Какие еще кредиты, подумал Михаил, неужели и тут дерут проценты?

— Я бы предложил создать новую методику, - вдруг оживился Артем, - и так ее и назвать «адаптация». Она могла бы пригодиться и в будущем, при контакте с теми, кто никогда не сталкивался с землянами, или если все же дело дойдет до межгалактической экспедиции.

— Да, да, мнэ, мнэ, - вскинул голову и Наакянц, - это будет уже не помощь за счет клиники, а участие в программе адаптации и подготовки, пойдет Михаилу в зачет.

Самому Михаилу очень все это не понравилось. Так и представлялось, как его запрут и будут ставить опыты, колоть огромными шприцами, откачивать кровь на анализы и так далее. С чего он вообще знал, что все будет хорошо? Он еще ничего не знал о мире вокруг, кроме случайных оговорок и его даже не выпускали наружу, не давали доступа в сеть и контроля над техникой! Да, Таня, конечно, Таня, но кто сказал, что это не уловка, дабы расслабить его, и чтобы он согласился на опыты над собой и выкачивание сведений, правда, не так уж много он и знал, но все же?

Он ведь даже не знал, как здесь оказался и так расслабился, из-за Тани вдруг поверил во все?

— Я бы предпочел обойтись минимальной программой, - заметил он.

— В ожмики метите? – спросил Артем.

— В бомжики? – переспросил в ответ Михаил. – Да как ты…

— Ожмики, - остановила его Татьяна. – Аарон Викентьевич!

— Ладно, давайте начнем со стандартной программы, история и язык, конечно, - ответил тот слегка сердито.

— А что не так с языком? – устало спросил Михаил. – Вы вроде все говорите по-русски.

— Нет, это