– Кто?

– Сабенс.

– Наглостью.

– Ты не прав, Дар. – убеждённо и терпеливо произнес учитель – Нас мало… просто катастрофично мало для того, чтобы уберечь этот мир. И мы часто кого-то теряем. Поэтому давно отказались от всех надуманных правил и запретом, какими руководствуются обычные люди. Нет, при чужих мы ведем себя так же, как они. Но в общении между собой давно отказались от всяких расшаркиваний. Если кому-то из собратьев что-то понадобится, он придет и возьмет в моем доме, от своих мы ничего не запираем. Поэтому Сабенс и ехал сюда так уверенно, зная, что я всегда поддержу его идею и соберу своих учеников, чтобы составить с ним кворум.

– Зачем он вообще требуется, этот кворум, я так и не понял? – задумался герцог.

– Маги люди творческие… – усмехнулся Анвиез, и пояснил, – нам нет необходимости зарабатывать на жизнь тяжким трудом, поэтому каждый выбирает занятие по вкусу. И как ты догадываешься, каждому его идеи кажутся самыми лучшими… но для того, чтобы получить помощь цитадели или разрешение на опасный эксперимент или запретный ритуал нужно одобрение троих магов. Для некоторых дел достаточно учеников, для более важных – только магистры не ниже четвертой ступени.

– Так значит он важнее тебя? – нахмурился Дарвел.

– Нет. Мы все важны одинаково, ты, Ильда, я и он. Ступень указывает на его опыт, силу и моральную стойкость. Вспомни встречу с ним… Сабенс легко подчинился там, где ты не захотел никого слушать.

– Я просто не мог! У меня все в душе переворачивалось от ненависти!

– Знаю. Это я виноват… не сдержался. Ты ощущал мои чувства, – хмуро вздохнул магистр, – и у магов это считается очень хорошим знаком, доказывающим твое доверие к учителю. Но больше я подобного не допущу. Обещаю.

– Ничего… я понимаю. Даже представить страшно, что в таком случае испытал ты. Неужели она не соображает, что играет с огнем?

– Не знаю… но подозреваю, просто ни о чём таком не думает. Она же запомнила, как плохо и больно мне было, когда я уходил. Ведь мы были семьей, и поначалу всё было хорошо. Она была нежной и послушной, радовалась возвращению в привычный мир как ребенок… Наверное, я тоже виноват в том, как повернулась наша жизнь. Все ей позволял, ни в чем не отказывал, жалел, когда она рассказывала, как строг был с ней ее канатоходец. Да, у них жен берегут… как дорогую вещь, но и относятся как к вещам. Мнения не спрашивают, воли не дают.

– А дети… – осторожно заикнулся герцог, – ты не хотел… или…

– Или. За год до нашей встречи лешие носили их на заработки в Караг, посреди зимы. Аманда сильно простыла и попала к травнице… в общем, после этого детей у нее быть не могло. Но вернемся к Сабенсу. Он занимается очень нужным делом, ищет одаренных детей, из которых можно вырастить белых магов. Это непростой, нелегкий труд, и для успеха лучше собрать в одном месте несколько опытных учителей. Чтобы было кому помочь, посоветоваться, поддержать силой. Да и наглядный пример обычно дает очень хороший результат. Все упирается в место, где будет расположена школа. Нельзя ставить ее в городе или деревне, ученики – это дети, которые еще не научились игнорировать чужие взгляды, высказывания, шпильки. Сам понимаешь, как это мешает учебе. Но и совсем в пустыне жить тоже нельзя, они не должны терять связь с миром, иначе однажды возомнят себя особыми, если не богами.

– Анви… я всё понял. Еще раньше. Но должен поговорить с Ильдой. И возможно, с Грозби и Вильдинией. Ну и девушек пригласим… Лиату с Корой.

– И Бремера и Вашека и Нетанью, и Вандерта… – так же спокойно продолжил перечислять магистр и вдруг засмеялся. Но тут же стал очень серьезным, – Я полностью согласен с тобой. Герцогство Тайгерд их родина и все они имеют право решать, какой ей быть.

Ливень не подкрался незаметно, словно шпион, его ожидали с самого заката. И все же плотные дождевые струи, внезапно наискосок ворвавшиеся в окна наделали беспорядка и суматохи.

Все бросились закрывать створки, отодвигать вмиг промокшие стулья и перевернутые порывом ветра мелкие предметы.

– Нужны тряпки… – засуетилась Шана, и тотчас замерла, озадаченно оглядываясь на Ильду, – или… нам теперь самим нельзя?

– Все нам можно, – ласково улыбнулась ей хозяйка гостиной, – но высушить эту воду я могу и без тряпок. Садись, отдыхай. И так весь вечер на ногах.

– Небывалое представление, – пошутила Лиата, отходя к дивану, – герцогиня сушит лужи. А мое платье? Подол мигом вымок.

– Подсушу и платье, – пообещала старшая сестра, – но будет жарковато.

– Лучше я схожу переодеться, – насторожилась Кора, – Помню, как однажды пробовала подсушить на себе юбку утюгом.

– Происки леших, – охнула няня, – ты же так ошпариться могла!

– Ну я же не совсем неумеха… подушечку подложила. Но все равно никому не советую повторять.

– Учите лучше простые заклинания, – согласилась Энильда, уже запустившая несколько теплых смерчей. Кора с интересом следила, как они деловито собирают с пола и ковра воду и сливают в бочку, где рос высокий и пышный куст белых роз. Потому и не сразу заметила маленький смерчик, осторожно трепавший подол её нарядного платья. Ужинали они вместе с семейством Вандерта, и поневоле пришлось приодеться.

– Ай, – отодвинула ноги девушка и поняла, что платье уже сухое и приятно теплое, словно она посидела на залитой солнцем скамье. – Спасибо, Эни… на самом деле очень удобно.

– Меня Анви обещал научить… – на миг оторвалась от очередной книги Лиатана, и похвасталась, – я уже умею поднимать вверх перья и мелкие бумажки.

– Ирджин тоже предлагал мне учиться… – нехотя призналась Кора, – но я пока не решила, нужно ли мне это.

– Что? – потрясенно охнула Ильда и не глядя шлепнулась напротив нее на стул, – Лиечка, он и в самом деле так сказал? Давай я буду тебя учить магии?

– Ну да… – снова насторожилась Коралия, – именно так. А что в этом особого?

– Спасибо, пресветлые духи, – со вздохом взглянула вверх знахарка, – услыхали мою просьбу. Дайте теперь сил и терпения доказать сестричке, что ни один человек в мире, кроме нее, не отказался бы от такого дара. Кроме законченных безумцев.

– Не шути так, Эни, – попросила ее Лиата, – Коре и так сейчас труднее всех. Она привыкла… жить в окружении недругов… я недавно это представила и мне так больно стало. Подумала и пошла к ней спать… а ночью пела ту песенку… что пела нам в детстве мама.

– Ты пела? – удивилась Кора, – а я спала как суслик. Правда… могу признаться, в эту ночь мне не снилось ничего плохого. Никто не гонялся, ни с кем я не дралась…

– Я просто вспомнила… – продолжила Лиата, – как в детстве, если ночью становилось страшно, мы приходили в спальню Эни, и она пускала нас к стенке… куда никто не доберется.

– Я тоже помню… – мягко улыбнулась няня, – как огорчалась Фаечка, обнаружив вас утром в одной кровати. Вы вольготно занимали большую часть постели, а Эни спала на самом краешке укрывшись старым пледом.