Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик приглашающе махнул рукой в сторону костра.
Я огляделась: сейчас я лежала на плотной подушке из ягеля неподалёку от костра. Вокруг же, куда только доставал взгляд, белопенной стеной простирался светлый беломошный лес. На земле жидким серебром густо пенился сплошной ягельный ковер. Белый-белый, словно зефир. Или начинка конфет "Птичье молоко". При воспоминании о конфетах и зефире я невольно сглотнула (я была так голодна, что готова сейчас сожрать целого лося). Даже стволы кедровых сосен и лиственниц были серовато-белёсые, обильно шелушащиеся от накипных лишайников, словно над каждой из них кто-то прикола ради тщательно выкрутил очень мыльную мочалку. Или бросил много-много маршмеллоу, а они растаяли и получилась плотная такая плёнка с пузырьками. Я опять вспомнила о еде и торопливо перевела взгляд на старика.
А он тем временем подбросил в костер сырые ветки ивы. Они так нещадно задымили, что я аж закашлялась. Зато едкий дым прекрасно отгонял гнус. Совсем рядом стояли четыре низкорослых северных оленя, запряженные в летние нарты, и меланхолично жевали ягель. У одного рога были обломаны, у остальных перевязаны цветными веревочками. На меня олени лишь покосились равнодушно и продолжили жевать.
Из-за нарты вдруг вышел волк. Я вздрогнула. Но оказалось, это таки была большая собака, которую я с перепугу приняла за волка. Как я поняла, это он меня нашел и привел потом старика.
Тем временем старик помешал ароматно пахнущее варево в котелке, и я заторопилась. Он насыпал мне полную миску густого мясного супа, и я накинулась на еду.
Ммммм… это было потрясающе вкусно! Густой мясной бульон, настолько насыщенный, что состоял практически из одного только мяса, причем мясо так разварилось, что моментально распадалось на тонкие тающие во рту ароматные волоконца. Как мне показалось — это было или оленье, или говяжье мясо. Хотя, может, и лосиное. Или даже медвежье. Я в этом деле совсем не эксперт. Тем более с голодухи. Единственное, я точно знала, это — не заяц. Рецепт зайца по-ямановски настолько невероятный, что полученный результат даже голодухи я бы есть не смогла. Наверное.
Миски и ложки у нас были самые обычные, алюминиевые. Значит, цивилизация сюда, в эти дебри, таки добралась и это уже радовало.
Старик тоже не отставал и некоторое время у костра раздавались лишь звуки поглощаемой пищи. Пёс сидел чуть поодаль, но в зоне досягаемости дыма и с достоинством ожидал своей очереди, периодически бросая внимательные взгляды на окружающий лес.
Когда мы закончил с едой, свою порцию получил и он.
Старик сходил сполоснул котелок и миски в ручье и поставил на огонь воду, бросив туда немаленький такой пучок веточек брусничника и черники. Весна в этом году явно была поздняя, еще даже ягоды морошки не завязались.
Мы вволю попили крепкого травяного чаю, и я, наконец, спросила:
— Извините, вы меня понимаете? По-русски понимаете?
— Ыых, — развел руками старик (очевидно там были какие-то другие слова, но я не знала этот язык, и для меня всё прозвучало как "ы-ых").
— Нет, я вас тоже не понимаю, — вздохнула я расстроенно (вот и поговорили).
— Ыыр, ыых, — старик ткнул пальцем на мою правую руку.
Машинально я глянула куда — на рукаве рубашки была нашита эмблема с двумя схематично перекрещенными отбойными молотками и надписью: "СТГУ-70" и внизу, мелкими буковками "Мингео СССР". Странно, я тогда, впопыхах вроде осматривала себя и ничего не заметила. Возможно потому, что сверху была куртка.
Вспомнив о потере куртки с накомарником, я расстроенно вздохнула.
— Хеолоха? — переспросил старик, коверкая слова и продолжая тыкать крючковатым пальцем в эмблему.
Откуда-то я точно знала, что я не геолог, но на всякий случай решила согласиться, вдруг старик знает, где эти геологи, а мне нужно к людям, русским людям, а там дальше уж разберемся.
— Да! Да! — закивала я головой, — я геолог! Геолог! Вы знаете, где здесь геологи?
— Ыых, — ответил старик с непонятным выражением лица и неторопливо долил мне чаю.
Остатки из котелка он аккуратно вылил под куст, положил туда кусочек мяса и степенно поклонился.
"Жертва для духов" — подумала я.
Что примечательно, собака мясо для духов не тронула, только повела носом и демонстративно отвернулась.
— Мир-сусне-хум, — уважительно пояснил мне старик, кивнув на куст с подношением, и я поняла, что скорей всего это название местного то ли духа, то ли бога.
Ну да ладно, это не важно. Всё равно я такое слово не запомню.
Тем временем старик сходил к ручью, вымыл котелок и вернулся. Я все еще сидела у костра. Сил не было, хоть еда и сытная.
— Ыых? — спросил старик и показал на мои босые ноги.
— В болоте сапоги утопила, — пожаловалась я и вздохнула.
Не знаю, понял ли меня старик, но он тоже вздохнул, правда укоризненно, и полез в тючок, который был привязан к нарте. Немного покопавшись там, он достал похожие на длинные чулки унты из оленьей шкуры и бросил мне. Унты были старые, мех на них во многих местах облез, но я обрадовалась этой обувке как не знаю чему.
— Спасибо! — радостно улыбнулась я старику, осторожно натягивая обувку на мои бедные, израненные ноги.
Кожа на унтах была мягкая-мягкая, так что ногам в принципе было комфортно. Невзирая на многочисленные ранки и ссадины. Подцепить грибок я уже, после всего, что со мной сегодня случилось, не боялась.
— Ыых? — старик опять что-то спросил, но я не поняла и лишь недоумённо развела руками.
— Ыыр, ыых! — настойчиво повторил старик и провел по своей груди руками, а потом указал на меня. Я опять не поняла и покраснела.
Старик опять укоризненно вздохнул и снова полез в тючок. Так я стала обладательницей старой куртки с капюшоном. Куртка была скроена так, что одевалась через голову. К моей огромной радости к рукавам были пришиты рукавицы, как пришивают младенцам. Для рук оставались лишь небольшие прорези, чтобы можно было что-то делать. Куртка тоже была очень старая. Но от гнуса защита теперь у меня была преотличнейшая.
— Спасибо большое! — от всего сердца проникновенно поблагодарила я.
У меня ничего не было с собой, но я вспомнила о пачке "Беломора",
