на вековых кольцах сфинктера, а до сих пор дубоголовый. Права была ведьма, я так и не повзрослел…»

Урок закончился.

До того, как Паша успел подобраться к очередной жертве торговых нападок, в дверях класса возникли трое парней.

Все с красными галстуками, выглаженными пиджачками, высокие и широкоплечие. Бравые ребята прямиком с агитационного плаката. Вот только не улыбались они…

— Коновалов, выйди на минуту. — Голос одиннадцатиклассника с параллели, Игоря Савельева — чемпиона области по боксу среди юниоров, явно намекал на то, что минутой дело не обойдется.

Миша рядом немного поник, однако, когда друг встал, он тоже поднялся.

— Я сам. — Паша за плечо усадил пухляша обратно, после чего вышел в коридор.

Дел со спортивной иконой школы он общих не имел, а значит вариант один — это связано с Витей.

Ничего, что заслуживало бы избиения, вроде как не произошло, так что волноваться не о чем.

Как же он ошибался…

Стоило только оказаться на лестничной площадке, двое не менее спортивных дружков Игоря выстроились живой изгородью. А сам чемпион резким, почти неуловимым, ударом поддых заставил Павла согнуться пополам.

Дыхание сперло, лишь сиплый хрип вырывался из плотно стиснутых зубов.

— Слабых обижаем, Пашка? Непорядок… — Игорь вещал назидательным тоном, смотря на скрючившегося переростка с нескрываемым презрением. — Еще раз тронешь кого-нибудь, легко не отделаешься.

В подтверждение слов Игорь скрутился на носочках, и всадил левый кулак в печень без того страдающего подростка, неспособного объясниться.

— Ребят, вы чего творите⁈ — К лестничной площадке подбежал Витька Фомин. — Он мне ничего не сделал! Правда.

Объяснения отличника явно запоздали. Как казненному притащить грамоту о помиловании.

— Да и мы тоже ничего не сделали. — Дружок Игоря, Антон из секции вольной борьбы, громко хохотнул, заражая веселым настроением друзей. — Он… шнурки завязывает.

Тут парни вовсю рассмеялись, а Игорь, пошлепав согнувшегося Пашу по затылку, развернулся и отправился восвояси.

Он не заметил, как избитый стискивает кулаки в бессильной злобе.

«Ну и членоглот же ты, Игорь… Щас сдохну… башка кружится… Мля, какой же я слабак…».

Тело трясло, Паша порывался догнать выродка, и напихать ему по самые кишки. Однако эмоциональный порыв был насильно подавлен.

Гнев гневом, но нарываться на настоящее избиение бессмысленной смелостью — чистый мазохизм.

Паша не собирался вялыми кулаками добиваться уважения противоположенной стороны, и признания «духа». Это можно расценить как победу в ментальной битве, но не в физической войне. А вот содранная с урода плоть и пара сломанных костей — вполне себе результат. Не казнь через тысячу порезов, но хоть что-то существенное против урода, с учетом ограничений полицейского государства.

Да, урода, ратующему за правопорядок и справедливость, но кого это волнует? Только у детей мир делится на краски: черные, белые, серые, и с оттенками.

Взрослые играют в другие, куда более жестокие игры.

Что касается подставления другой щеки, принятия, и милосердия… К черту. Одна жизнь уже прожита на уступках, в этой им места нет.

— Паш, извини, что так вышло. — Отличник поддержал избитого за плечи, и помог облокотиться на лестничные перила. — Только узнал, что Алена побежала жаловаться Игорю на тебя с прошлой перемены. Я сейчас пойду и все объясню.

Хоть поведение Коновалова и пугало Витьку, он не мог смотреть как зазря избивают невиновного.

— Забудь. Мы с тобой знаем, что все ровно. А с чемпионом сам поквитаюсь. Попозже… Когда подкачаюсь, удар отработаю, и пару бросков. Ты Рокки смотрел? — Неожиданный вопрос Паши озадачил Витю настолько, что тот остался стоять глупо хлопая глазками. — Короче, с такой мотивацией, не Порей я больше, а Бальбоа, Рокки Бальбоа, запомни.

В момент, когда должна была заиграть музыка: «Ту-ду-тууу» из-за проема показалось утонченное личико блондинки с серыми глазами. Она ненароком подслушала одноклассников, когда собиралась спуститься на первый этаж.

— Держи. — Протянув носовой платок Паше, одной рукой держащегося за живот, Катя удостоилась удивленного взгляда.

— Меня вроде по лицу не били. Крови нет, сопли и слюни на месте, блевать не тянет… Хочешь, чтобы прикрыл свое уродливое лицо? — Паша состроил жалостливую гримасу, а когда собеседница убрала платок, и с безразличным выражением собиралась продолжить спуск по лестнице, поспешно схватил ее за запястье. — Погоди-погоди, ну не умею я в юмор. Извини. Кать, тебя-то я и искал всю жизнь… Если брать ее в разрезе этой перемены.

Быстро пошарив по карманам, Паша достал вторую пару наушников.

Перед ним — последний обладатель кассетного плеера в классе. Если бы не Игорь с дружками, он уже вовсю обхаживал бы эту клиентку.

Глава 5

Катя Димченко

Екатерина Димченко — жестокая сердцем и умом, будто выбравшаяся из сказки про Морозко, девушка.

Несмотря на то, что Паша, после многих прожитых лет, забыл почти всех одноклассников, ее помнил прекрасно. И дело тут не в симпатии. Хотя чье сердце не украла ледяная королева?

Катя — одна из немногих одноклассников, кто после школы добился успеха.

Злые языки говорят «связи», и они действительно были, учитывая статус семьи. Однако те, кто с ней учился, прекрасно понимали, насколько умна и находчива королева разбитых сердец.

Последнее, что помнил о бывшей однокласснице Павел — не самые приятные новости. Она проходила лечение в психиатрической клинике.

Ходили слухи, что из-за социопатии, развившейся с раннего детства, Екатерина довела до самоубийства ассистентку. Что же касается личного мнения Павла… тут как с лесбиянками. Одним не хватило ответственных парней, а Кате не досталось верных друзей.

— Кать, свет влюбленных очей моих… — Паша все не отпускал запястье девушки, не оставлявшей попыток выдернуть руку. — Краем уха услышал, что у тебя есть плеер заморский. А вот наушники к нему совсем неприглядные. Злые языки молвят, будто бы выглядят как стетоскоп потрепанный. Да-да, так и говорят, представляешь? Я из-за этих слухов чуть не подрался кое с кем, расстроился, но выход нашел. На этой ангельской головке должен висеть как минимум нимб, или…

Распаковывая наушники, Паша отпустил тоненькую ручку девушки, глядевшей на него, как на будущий труп.

— Очень аккуратные и удобные, незаметные под распущенными, да хоть собранными волосами, вкладыши. — Всучив гарнитуру девушке, неосознанно принявшей товар из-за скорости разворачивающихся событий, Паша продолжил расхваливать: — Взгляни на них: белые, как перистые облака, выглядят изысканно. Украшение, а не электронное устройство.

Витя, стоявший рядом, наконец смог понять, как он выглядел со стороны при разговоре со странным одноклассником. Ошеломление, желание