А нашей никому не отобрать...», или: «Мы будем бить нещадно и сурово, Крушить врага заклятого, громить...» и т. п.

Вместе с тем песни эти, призывающие на борьбу с врагом и на подвиг, героические по своему существу, включают многие подробности, тесно связанные со средой и местом, где песня возникла, и потому особенно глубоко волнующие и исполнителей и слушателей.

Такие строфы из песни народного ополчения Киевского района г. Москвы:

Нам тяжесть походной котомки

Широких плечей не согнет,—

Шагает профессор с Волхонки,

И слесарь с винтовкой идет... (№ 1)

Или

А ветер доносит с Арбата

Далекий столицы привет... (№ 1)

— пробуждали воспоминания о родном и близком.

Не случайно эта песня, сложившаяся в феврале 1942 г. как марш дивизии и повествующая о том, как «в сумрак июльских ночей» — во время боев за Варшавское шоссе — «по старым московским дорогам» шагают ополченцы Москвы, глубоко входит в индивидуальный репертуар армейцев как любимая песня москвичей.

Характерной чертой маршевых песен этой начальной поры является их устремленность вперед и вера в победу.

В этом отношении характерна песня Особой добровольческой части, сформированной по преимуществу из московских комсомольцев:

Добровольно в строй мы встали,

Мы на бой с врагом идем,

Нас ведет товарищ Сталин,

Наш отец и наш нарком... (№ 6).

С этой песней в октябре и ноябре 1941 г. проходили комсомольцы по улицам Москвы. По словам бывшего замполитрука этой части В. Е. Гусева, ее пели с особым подъемом, так как она всем своим содержанием выражала уверенность Советской Армии в победе.

И в боях под Ленинградом,

И под Киевом родным

Разгромим фашистских гадов,

Их полки развеем в дым...

Таков особенно заключительный куплет песни:

За вождем вперед, лавиной Мы по всем фронтам пройдем И по улицам Берлина Флаг советский пронесем... (№ 6)

Именно к этому периоду разгрома немцев под Москвой, а также успешных действий Советской Армии в районе Ростова-на-Дону, Тулы и Калуги, под Ленинградом и Тихвином и относится возникновение большого количества новых песен фронта.

И это не случайно. В своем докладе на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1942 г. товарищ Сталин, подводя итоги истекшего военного года, говорил: «...успешные действия Красной Армии... вскрыли два знаменательных факта. Они показали, во-первых, что Красная Армия и её боевые кадры выросли в серьёзную силу, способную не только устоять против напора немецко-фашистских войск, но и разбить их в открытом бою и погнать их назад. Они показали, во-вторых, что немецко-фашистские войска при всей их стойкости имеют такие серьёзные органические недостатки, которые при некоторых благоприятных условиях для Красной Армии могут привести к поражению немецких войск».

Советская Армия осознала свои крепнущие силы, что нашло отражение в развитии поэтического творчества фронтовиков. Характерно, что в этот период как раз особое распространение получают произведения военной сатиры. Главное ее содержание — разгром немцев под Москвой. Едко высмеивают эти песни провал гитлеровского плана «молниеносной войны»:

« — Где ж эта «молния», где ж этот гром..?»

...«Молния» в русскую землю ушла,

Армия там же могилу нашла...»

В этих песнях в остром сатирическом плане даны образы фашистов и их главарей, пытавшихся создать «новый порядок» в Европе1 2.

В это же время складывается и большое количество песен героического характера. Возникая чаще всего по горячим следам минувших событий, они носят характер боевой хроники. Так родится песня «катуковцев» — бойцов танковой бригады генерала М. Е. Катукова, сражавшейся в октябре — ноябре 1941 г. на подступах к Москве и участвовавшей в разгроме армии Гудериана. Характерны ее строки:

Мы под Орлом себе добыли славу

И похвалу наркома — под Москвой...

Такова и песня 130-й стрелковой дивизии, сформированной из рабочих коммунистических батальонов Москвы. Она отражает боевой путь дивизии: подступы к Москве, далее Калининский и Северо-Западный фронты.

И в предгорьях Валдая

Мы врага побеждаем,

Как когда-то в полях под Москвой... («N*2 2)

В феврале 1942 г. в ансамбле Западного фронта слагается песня о рейде генерала Белова в глубокий тыл врага. В образах этой песни встают «предместья Каширы, ворота Венева», прорыв на Варшавском шоссе и взятие Дорогобужа и т. д. (№ 20).

Слагаются также песни о героях, подвиг которых хотя и остается безыменным, но связывается с определенным участком фронта, с конкретными событиями войны. Такова, например, песня «Гибель друга», сложившаяся в среде танкистов в дни обороны Москвы на Смоленском участке фронта. Ее лирическая тема развертывается в реальной обстановке атаки, боя советских танков с танками противника1.

Дальнейшее течение событий — лето и осень 1942 г.— ознаменовано новой попыткой врага овладеть Москвой. Глубоким обходным движением с востока немцы рассчитывали взять Москву. Советская Армия преградила путь немецко-фашистским захватчикам.

«Навсегда сохранит наш народ,— говорил И. В. Сталин,— память о героической обороне Севастополя и Одессы, об упорных боях под Москвой и в предгорьях Кавказа, в районе Ржева и под Ленинградом, о величайшем в истории войн сражении у стен Сталинграда»1 2.

Именно с этим периодом — периодом ожесточенных и кровопролитных боев и вместе с тем возросшей уверенности в своих собственных силах — и связана возросшая поэтическая активность широких армейских масс.

Фронтовым песням этой поры было суждено стать живым документом, правдиво и бережно сохранившим память о героических днях. Авторами и носителями этих песен были участники самих событий, непосредственно откликавшиеся в песне на то, очевидцами чего они были сами.

Так, в походной казачьей песне о Сталинграде с добросовестной точностью излагаются все обстоятельства исторического сражения под Сталинградом. Песня упоминает и 62-ю армию, защищавшую город, и ее командира генерала Чуйкова, и прорыв фронта на Цацу, и бои под станицей Чирской, называет и количество немцев, уничтоженных в этом сражении3.

В рядах той же армии возникает песня о разгроме немцев под Сталинградом. Песня повествует, как под ударами войск Рокоссовского разлетелся фашистский кулак, и вражеские войска оказались зажатыми в кольцо.

Из этих песен, запечатлевавших — часто в индивидуальном преломлении — отдельные моменты сталинградской эпопеи, возникает образ города-героя. Этот образ находит свое символическое выражение в песне об «Утесе»:

Есть на Волге утес,

Он бронею оброс,

Что из нашей отваги куется...

В мире нет никого,

Кто не знает его,

Он у нас Сталинградом зовется... (№ 42).

«Сталинград был закатом немецко-фашистской армии. После Сталинградского побоища, как известно, немцы не могли уже оправиться»4. Это решающее в ходе войны значение Сталинграда прекрасно было осознано народом. Недаром о