class="p1">— Фрегат мне в анус, Эдуардо! — Джим опешил от такого азарта своего боцмана. — Сбавь обороты, сбавь!

Наконец Лало последним движением вонзил лезвие ножа в стол, и игра приостановилась.

— Похоже, что у нас победил Джимми Червяк! У него ни царапинки! — воскликнул Эдуардо. — Поздравляю, ты выиграл отмену своей ночной вахты. Но только одной, так что рассуди мудро, которую из трех хочешь отдать Пабло.

— Что значит «отдать Пабло»? Ага, да, сейчас я разбежался нести тебе вахту без приказа капитана. — фыркнул Пабло.

— Ну тогда держи нож и обыграй меня, amigo. — Паскаль указал на холодное оружие товарищу.

— Вот же хитрый упырь. — Пенья извлек нож, вновь распростер ладонь и взялся за игру. Как и в предыдущий раз, он начал осторожно, стараясь запомнить, куда следует бить при увеличении темпа. Постепенно скорость игры нарастала, и по выражению лица Пабло было чётко видно, что он до усрачки переживал за свои драгоценные пальцы. Эдуардо тоже глядел на стол и смеялся от всей души. Этот спектакль продлился еще где-то с минуту. Наконец, Пенья вонзил свой нож буквально в дюйме от большого пальца. Гонсало Паскаль вновь расхохотался, наслаждаясь зрелищем.

— Pablo Peña, eres un chingón![1] — Эдуардо похвалил своего друга и похлопал его по плечу. — Ладно, теперь мой черёд.

Лало забрал у коллеги протез Джимми и продолжил играть. Боцман почти мгновенно перешел на быстрый темп и у Пабло закружилась голова, пока он старался уследить за каждым из ударов. Паскаль не сбавлял скорости, а лишь напевал задорные мелодии на испанском и подмигивал Червяку. Внезапно раздался истошный крик с палубы. Эдуардо старался не обращать внимания, но его напев прервал громкий вопль извне: "Я не умру на гальюне!", и в ту же секунду Бамбук вместе с Рассчитайсь спустились в трюм. Билли побежал будить капитана, а девочка метнулась к играющим боцманам и врачу. Но Эрнандес не прекращал занятия, продолжая демонстрировать Пенье, кто будет нести ночную вахту.

— Что стряслось там у вас? Почему бардак на палубе? — Пабло прикрикнул на ребёнка и встал в позу.

— Там Хьюго, в смысле, Жирный Хью, он… — Рассчитайсь явно не знала, с чего начать эту абсурдную новость.

— Хьюго «что»? Что он там сделал? — расспрашивал Эдуардо. — Только не говори, что он не добежал до гальюна и насрал на верхней палубе!

— Нет, он… В общем, Хью провалился в гальюн и его смыло морской волной. — выпалила девчонка.

— Он «что»? Провалился? — у Червяка эта информация не укладывалась в голове.

Галдеж в столовой прервался резким хрустом и тихим взвизгом Эдуардо.

– ¡Duele, zorra, que te folle por el culo el mismísimo Diablo![2] — Заорал Лало.

Пабло повернулся к нему и с ужасом заметил, что тот поднимает свою левую руку к лицу, но не все пальцы последовали за ладонью. Безымянный и мизинец лежали в лужице крови около протеза Джимми, образуя ужасный, жуткий пейзаж. Эдуардо Гонсало Эрнандес Паскаль был так шокирован новостью про Хьюго, что даже не заметил, как отрезал себе два пальца, а кровь начала распространяться по столу, окрашивая его.

— Похоже, что нести ночную вахту всё же будешь ты. — Пабло не смог сдержать своего смеха от этих двух ситуаций. — Ладно, Червяк, обработай Лало, перевяжи его ранения, нам еще не хватало, чтобы он получил заражение крови.

— А что с Жирным Хью? — спросила Рассчитайсь, переводя испуганный взгляд с отрубленных пальцев, лежащих на столе, на физиономию боцмана Пеньи.

— Ну, как я понял, он уже за бортом. Верно?

— Верно, но…

— И чего ты тогда хочешь от меня, Рассчитайсь? Чтобы я прыгнул в море и вытащил из воды четыреста фунтов обосранного кока на своей спине? — Пенья бросил на девочку гневный взгляд.

— Ну, ты можешь взять с собой ещё стюарда, вдвоём точно должно получиться. — расхохотался Эдуардо.

— Ой, смотрите к кому вернулось чувство юмора! Иди ты нахер. Почему у меня спрашивают, что нам делать, если на борту всё ещё есть капитан? — Пенья явно был рассержен.

— Так капитан Калипсо велела передать вам и боцману Паскалю, чтобы вы поднялись к ней на верхнюю палубу. — после сказанного, Рассчитайсь вновь устремилась к лестнице, ведущей из трюма, суетливо пробираясь сквозь тесные проходы, где звучали эхом шаги и приглушенные голоса экипажа. Когда двое боцманов и судовой врач поднялись наверх и прошли к гальюну, их там уже ждала капитан Эйда, взгляд которой был наполнен беспокойством, вместе с Джорджем, чье лицо выражало глубокую тревогу. Боцманы подошли ближе и увидели перед собой громадную дыру в месте, где должен находиться гальюн. Пенья и Паскаль заглянули туда и увидели лишь морские волны, которые одарили их лица легким бризом.

— Короче так. Разбудите стюарда и доложите, что теперь он повышен до кока. Что касается гальюна, его надо отремонтировать. Эдуардо, займись этим со своей спутницей. Пусть Брусок отыщет нужные материалы, и принимайтесь за починку. — скомандовала капитан. — Подожди. Эй, Паскаль, а ну-ка покажи свои пальцы.

— Слушай, кэп, ты не захочешь этого видеть, вот правда. — Лало старался увильнуть, но его попытки были тщетны.

— Вытянул. Культяпки. Вперёд. Живо. — грозный и требовательный тон капитана оказал свое воздействие, и боцман показал десять пальцев Эйде. Однако, следует отметить, что теперь пальцев осталось лишь восемь.

— Виноват лишь я. Честное пиратское. Тем более, мы договорились, что этой ночью я встану на вахту, так что мы всё утрясли. — Паскаль поспешил успокоить Калипсо.

Аделаида сделала вид, будто ничего не произошло, и не спеша направилась по палубе к лестнице. Однако, перед тем, как спуститься, она резко повернулась к Эдуардо.

— Я напоминаю, что гальюн должен быть починен вовремя, «8 пальцев». — Диментикато полезла вниз к себе в каюту.

— Ну что, выходит ты теперь «Лало 8 пальцев», да? — Пенья не упустил шанса поглумиться над своим другом.

— Прозвище достойно своего обладателя, но я предпочитаю забыть про этот эпизод и вспоминать лишь перед страхом смерти. — проговорил раненый Эдуардо, который в данный момент старался мыслить позитивно. _____________________________________

[1] «Пабло Пенья, а ты чертовски крут»

[2] Агрессивные испанские ругательства

Глава вторая. «Стирка»

1716 год.

У команды «Безумных Крыс» существовала одна интересная и довольно необычная для пиратов традиция, которую ввела капитан Эйда: каждый раз перед тем, как направиться в какой-либо порт, бухту или гавань, галеон должен быть вылизан так, чтобы на палубе в досках можно было видеть своё отражение. Именно поэтому все остолопы, находящиеся на борту, принимались драить палубу, очищать днище от колоний ракообразных, ракушек, моллюсков и водорослей, а также стирать свои