заношенные вонючие вещи. Аделаида Диментикато в этом плане была непреклонна — она требовала перед заходом в «люди» выглядеть подобающе. Каждый божий раз она повторяла одну и ту же фразу: «Если хотите к себе уважения, вы должны выглядеть достойно». И сегодняшний день не стал исключением. Сантьяго Гарсия и Ли Вэй рассчитали, что послезавтра «Властитель Вод» достигнет «Тортуги» — одного из самых знаменитых и безопасных для пиратов портов, что отделён узким проливом Тортуги шириной четыре морские мили от северо-западного берега острова Эспаньолы, которая сейчас носит название Гаити; галеон заплыл на часть суши необитаемого острова, тем самым оголив днище, и вся команда головорезов стояла перед трапом в одну шеренгу: начиная от Второго и заканчивая Червяком. Взад и вперед, скрестив руки за спиной, перед пиратами расхаживала капитан и, по обыкновению, раздавала указания.

— Послезавтра мы достигнем Тортуги, а значит, что уже к завтрашнему рассвету «Властитель Вод» должен быть чище задницы этого треклятого капуцина, что сидит на плече у Паскаля! — громогласно произнесла Эйда, указывая пальцем на Засранца, ручной обезьянки Эдуардо, который выиграл животину в фаро у пиратов из банды «Одноглазых Псов» три месяца назад, когда Крысы гостили в бухте Окс-Бей, на Ямайке. С тех пор Лало привязался к зверьку, что ни на минуту не мог разлучиться с ним. Он так сдружился с ним, что Лилия местами даже ревновала Засранца к Паскалю. Но что поделать, животные — величайшие друзья человека.

— Кэп, потише, пожалуйста, Засранчик всё же слышит. — Лало попросил Эйду об услуге и запустил руку в карман за угощением для зверька. Как только 8 пальцев поднёс ладонь, наполненную орешками к мордочке Засранца, капуцин издал довольный звук и моментально принялся грызть фундук. Аделаида лишь закатила свои большие карие глаза и устало вздохнула.

— Бамбук, наведи порядок в крюйт-камере, а заодно прочисти пушки. Компанию тебе составит Джордж. — на приказ капитана Билли и канонир согласно кивнули. — Хорошо, теперь вы, Первый и Рассчитайсь, на вас палуба, она обязана блестеть, словно золото в сундуке. Гарсия, Киркленд и Червяк — на вас киль и остальное днище корабля. Брусок, осмотри мачты, штурвал и трюм. Боцманы, на вашей ответственности Ли Вэй и Второй, которым я поручаю паруса. Они должны быть чистыми как слеза младенца. Всем всё ясно? — для уверенности переспросила Калипсо.

Вперёд выступил штурман, он правой рукой поправил свои круглые очки и расчесал бороду.

— Капитянь, сто знацит палуса? Сто ви хотите сказать?

— Господь Всемогущий, за что мне это… — Эйда была готова биться головой о бизань-мачту из-за подобных вопросов, но статус капитана поддерживать необходимо. — Эдуардо, Пабло, объясните Вэю, что необходимо сделать с парусами. Если я понадоблюсь, то я у себя в каюте.

Как только Аделаида закончила раздавать приказы, все находящиеся расплылись по палубе и последовали инструкциям их лидера. Эдуардо подошёл к Пенье и хлопнул по плечу.

— У меня есть уморительная идея, коллега. Мы дадим нашему Конфуцию невыполнимую задачу, ты готов? — Лало спросил его чисто из формальности, ведь так или иначе, но он хотел осуществить свой план.

— Ну давай, жги. Что ты такого придумал? — поинтересовался Пенья.

— Постилять палуса на галеоне? (читать со смешным китайским акцентом) — недоумённо произнёс Ли Вэй, когда Пабло изложил свои указания штурману и юнге. — Ты не осыбся? Их надо снацала снять, потом опустиць в море, замоцить, высусыть и только потом повестиць назад.

— Мы сами в шоке от поручения, Ли. Но ты же знаешь любовь капитана к чистоте. Ты же не хочешь разгневать Калипсо, когда она будет любоваться чистотой других, а после кинет взор на твои паруса? — Эдуардо нагонял ужаса изо всех сил, и, кажется, это давало нужный эффект.

— Вот у Второго вопросов нет. Их же нет, пацан? — Пабло спросил странно лукавым тоном и прищурил глаза. Он знал, что мелкий в этом случае перечить не станет.

— Никак нет, Пабло. Я сейчас схожу, спрошу Смолу, может у него есть сода. — Второй произнёс эту фразу робко, будто чего-то боялся. Но Пабло резко переменил выражение лица и позволил себе ухмыльнуться.

— Вот именно! Так что, Ли, мы конечно приказывать не можем, но рекомендуем не огорчать Аделаиду. Ты лучше сходи вместе со Вторым, покажи, где стоят бочки с содой.

Ли хотел что-то возразить, но в этот момент он забыл все слова на английском и поэтому решил смолчать. Второй потянул за собой штурмана, и они скрылись из вида очень скоро. Как только их след простыл, Эдуардо не смог сдержать своего смеха, и залил палубу звонким голосом.

— Это самая гениальная вещь, которую только можно было придумать, и если я покажусь тебе хвастуном, то вероятно, это так и есть. Только что ты и я заставили нашего штурмана снять все паруса на корабле. Это достойно, мой друг. — горделиво произнёс Паскаль.

И пока боцманы ожидали возвращения своих подопечных, рядом драили палубу юнги, которые подслушали разговор насчёт гнева капитана и уже успели в штаны наложить. Но, стоит отметить, это послужило отличным мотиватором для ещё более усердной работы.

— Нам бы успеть отодрать этих чертей до завтра, когда будет прилив. — Башка поделился своими рассуждениями со Смолой и Червяком, который в этот день поставил протезы двух абордажных острейших сабель, и водоросли вместе с наростом легко отделялись от древесины. — Эй, Рассел, ты пропустил вон ту часть.

— Я не пропустил её, а просто пока решил не трогать. — Смола буркнул со всей грубостью в голосе, которую только смог найти.

— Так, а почему просто не идти поочерёдно? Вот так! — Сантьяго показал, как нужно соскребать.

— Нет, вот так. — Смола отобрал специальный скребок из рук Гарсии и сделал по-своему.

— Вот, я тебе говорю!

— Вот!!

Двое пиратов принялись кричать друг на друга и показывать мастер-класс, как следует очищать днище корабля, а за всей этой процессией тихонько поглядывал Джимми.

— Нет, вот, я тебе говорю, как надо! — прикрикнул Сантьяго.

— Eres un imbécil![1] Я тебе говорю, вот! — Смола ткнул скребком в плечо Гарсии.

— Если скрести, как это делаешь ты, то мы провозимся до солнечного затмения! — выпалил в гневе Башка.

— Ну конечно, если руки из жопы растут, то это да. — Киркленд гаркнул и принялся чистить по-своему. На самом деле Расселу очень нравилось спорить с членами команды, особенно с Башкой или Джорджем. В такие моменты он просто драконил друзей, а когда добивался этого, то просто не мог уже удежржаться от соблазна продолжить.

Эти крики с суши были слышны и в крюйт-камере, и в трюме, где стояли бочки с