Однажды летом Мэри Вирджиния на неделю поехала в гости к старшей сестре Эдны, которая разрешила племяннице облазить всю свою просторную квартиру. Заглянув в какой-то ящик, она обнаружила там личные вещи тетушки, в том числе стопку писем, написанных мужчиной. По семейному преданию, ее тетя, которой в момент визита племянницы было за сорок, чуть не вышла за него замуж. Мэри Вирджиния выяснила, почему этого не случилось. «Я обнаружила чудесные любовные письма, написанные со страстью, которую я не забуду до конца своих дней, – рассказывала она. – Выяснилось, что от него забеременела одна местная девушка, и с тех пор тетя не желала с ним знаться. Она бросила его и не стала ни за кого выходить замуж. Это была замечательная драма!»

Легенды об опасностях плотской любви породили решимость Эдны уберечь любимое дитя от искушения. «Я никогда не рассказывала матери ни о менструациях, ни о чем, – говорила Вирджиния. – У нее было стойкое отторжение всего сексуального. Об этом не говорят – и всё». Конечно, на ферме, среди лошадей, свиньей и других животных было трудно избежать эротики жизненных реалий. Подрастая, Вирджиния также узнала и о страхе женщин перед беременностью, и о городской проституции. Голден-Сити в те времена произвел на свет трех молодых женщин, которые стали процветающими «ночными бабочками» в Канзас-Сити.

Избегать темы близости стало труднее, когда мать забеременела и родила сына Ларри, на 12 лет младше Вирджинии. Но Эдна решила, что любые уроки на тему секса она станет давать дочери только на собственных условиях. Однажды вечером перед сном мать позвала Вирджинию к себе в спальню и начала бормотать что-то о сексе, используя непонятные термины и окольные выражения. «Я была еще маленькой, когда она попыталась рассказать мне о беременности и о том, как она получается. Мне ее слова показались совершенно бессмысленными».

К тому времени, как Мэри Вирджиния достигла пубертатного возраста и ее тело созрело, чувство одиночества в семье стало невыносимым. Ее интерес обратился на мальчиков – она заметила, что может привлечь их внимание, сверкнув одобрительной улыбкой, встав в определенную позу или тряхнув волосами. Вон Николс, живший неподалеку, вспоминал жаркие летние дни, когда он приезжал на своем грузовике к Эшельманам с продуктами, которые вез на рынок. В его память навеки врезался образ Мэри Вирджинии, одетой в короткие шорты: «очень короткие – думаю, она знала, что я приеду». Но если Вон и нравился Вирджинии, она никогда ему об этом не говорила. После просмотра фильма в городском кинотеатре «Палас» Вон и другие парни танцевали с девушками, в том числе и с Мэри Вирджинией, в маленьком кафе под названием «Зеленый светильник». Но ни один парень не значил для Мэри Вирджинии больше, чем Гордон Гарретт, чья семья жила примерно в двух милях от фермы Эшельманов.

Гордон никогда не хвастался своими победами, как другие парни. Он знал, что был у нее первым и нежно расспрашивал, все ли с ней в порядке, после того как все кончилось. Он хотел знать, «получилось» ли у нее, но она не знала, что отвечать.

В памятном фотоальбоме выпускного класса их фотографии помещены вместе. Раздел «пророчеств», который с юмором предсказывал будущее одноклассников, провозглашал истину, в которой тогда мало кто сомневался:

ЧИКАГО: Мистер и миссис Гордан [sic] Гарретт объявляют о поступлении их дочери в частную школу для девочек мисс Вирджинии Таунли. Миссис Гарретт в девичестве звалась мисс Мэри Вирджинией Эшельман.

К моменту вручения аттестатов весной 1941 года мир Мэри Вирджинии, еще недавно медлительный и тусклый, быстро расширился: приближалась война. Старший брат Гордона записался в береговую гвардию. Гордон получил годовую отсрочку, чтобы остаться работать на ферме Гарреттов. «Единственная причина, почему я не вышла за него замуж – или не думала об этом – заключалась в том, что я не хотела жить на ферме, – утверждала Вирджиния. – Я хотела поступить в колледж, вырваться в большой мир».

Эшельманы решили отослать Мэри Вирджинию в Друри-колледж в Спрингфилде, заниматься музыкой. Гарри с Эдной тоже уехали из Голден-Сити в свой родной Спрингфилд.

Через год Гордон в патриотическом порыве, захлестнувшем страну после трагедии Перл-Харбора, решил завербоваться в армию. В день отъезда он стоял, как потерянный, на платформе с остальными солдатами-добровольцами. Он надеялся, что Мэри Вирджиния придет попрощаться с ним. Разочарованно оглядываясь по сторонам, Гордон повернулся к своей малышке-племяннице. «Придется теперь тебе стать моей подружкой, – горестно проговорил он, – потому что у меня больше нет девушки».

Когда мать решилась рассказать дочери эту печальную историю, Мэри Вирджиния уже давно уехала из Голден-Сити. «Это меня не тронуло. К тому времени я уже встречалась со многими другими парнями. Теперь, оглядываясь назад, я говорю: неужели я была настолько бесчувственной? Я вообще не думала о нем. В городе все знали, что он никогда не женится, если не женится на мне».

1942 год. Сделав глубокий вдох, Вирджиния выпрямилась, словно по стойке смирно, и с подъемом запела завершение национального гимна вместе с вокальным квартетом Друри-колледжа. «Над землею свободы… – пели они, заканчивая фиоритурой. – И родиной… храбрецов».

Все присутствующие – члены миссурийской Генеральной ассамблеи, сенаторы штата, клубные политики, юристы и чиновники – зааплодировали. Джефферсон-Сити вступил на тропу войны. Нападение японцев на Перл-Харбор, общее стремление ехать в Европу, чтобы воевать против нацистов, – все это наэлектризовало столицу штата Миссури. Мир изменился и никогда уже не станет прежним. Со времен гражданской войны, когда Джефферсон-Сити раскололся на юнионистов и конфедератов, в нем не было такого воинственного пыла.

Квартет Вирджинии выступал на политических дискуссиях, иногда в церквях. Она начала петь в квартете, после того как стала брать уроки вокала в Друри-колледже, местном учебном заведении, некогда именовавшемся «Йелем Юго-Запада». В Джефферсон-Сити ее знали как Вирджинию – она опустила первую часть своего двойного имени. Поскольку Эдна Эшельман была активисткой республиканского комитета округа Бартон, ее дочери удалось получить секретарскую работу, которая обеспечила ей доступ в большой мир. Позднее Вирджиния стала помощницей сенатора штата, в чей округ входил Спрингфилд.

Мать знала, что Джефферсон-Сити – место, где ее дочь сможет найти себе успешного мужа, а не какую-нибудь деревенщину. Чувствуя себя обманутой в своих мечтах, Эдна Эшельман не собиралась позволить пропасть дочери.

К своим двадцати годам Вирджиния выглядела и вела себя как женщина на несколько лет старше. Она уверенно заводила друзей среди сильных мира сего, их секретарей и рядовых государственных служащих.