Она кивнула, посмотрела на Пиви.

Та, морща нос и словно бы высчитывая что-то в уме, разглядывала дом, из которого они вышли, – пятиэтажный, с огромной трещиной в фасадной стене, абсолютно нежилой с виду, как и все остальные здешние дома.

– Я вот думаю, – сказала она вдруг, – неужели мы попали… в место, которого нет? По-моему, кабинет в квартире Идали расположен как раз над подворотней, и лестница должна была вести прямиком в дворницкую!

– Какую дворницкую? – удивился Юргенс, пряча карандаш.

– А, ты же не знаешь…

Пиви вроде бы стала меньше его дичиться. Смотреть в глаза еще избегала, но рассказ о поисках тайного убежища Идали завела довольно охотно.

А Катти призадумалась – возможно ли, чтобы именно туда они и попали? Лестница по своему расположению действительно могла оказаться входом. Невидимый холодный душ на пороге сошел бы с некоторой натяжкой за то подобие водопада, о котором говорил нянюшке Идали… В том загадочном месте все менялось – по его желанию. И, возможно, поле под луной появилось только для того, чтобы послужить ему короткой и прямой дорогой к демону, после чего, за ненадобностью, и пропало?…

Возможно.

Но…

– Нет, – уверенно сказала она, когда Пиви завершила рассказ и принялась вместе с Юргенсом разглядывать окрестности с новым интересом. – Это другое место.

– Почему ты так думаешь? – спросила Пиви. – Смотри – заброшенный город, без людей…

– Мертвый и гнетущий, как преддверие ада, – продолжила Катти. – Какой-то… нарочито неживой. Кто в здравом уме придет сюда за уединением и покоем? Скорее уж за тем, чтоб повеситься!.. Юргенс, ты знаешь своего брата. Неужели подобное убежище – в его вкусе?

Юргенс почесал в затылке.

– Идали, конечно, мизантроп… но не настолько. Ты права. Впрочем, нам все равно, что это за место. – Он поднял метлы. – Главное – дальше-то куда?

Пиви взглянула на искалку.

– Налево по этой улице.

– Полетели?

Девушки уставились на ведьмовские метлы с сомнением.

Выглядели те довольно странно, будучи оснащенными, помимо обычных хвостов из прутьев, еще и парными рукоятками в верхней части палки и узкими велосипедными сиденьями посредине.

Хвосты, впрочем, тоже были не совсем обычными – прутья их служили скорее камуфляжем для чего-то похожего на топливные бачки. От которых пахло бензином…

Пиви нерешительно предложила:

– Давай сперва пройдемся пешком, и ты расскажешь, как ими пользоваться. Откуда у тебя… эта прелесть? И на кой они тебе, если ты не маг?

– Сам сделал, на спор, – похвастался Юргенс. – Без магии, заметь!

– На спор – три штуки?

– Ну, первая была пробным экземпляром. Потом увлекся, модифицировал… На первой модели, конечно, я полечу. Тебе вторую дадим, а Катти – третью, с которой справится и младенец. Увы, так и пролежали они у меня лет десять без дела. Не пригодились никому. Современные ведьмы предпочитают телепортацию!

– Спор-то хоть выиграл?

– А то! Держите, – он вручил им по метле, – сейчас все покажу.

И, когда двинулись по улице в указанном искалкой направлении, приступил к объяснениям, начав с Катти:

– Вот эта зеленая кнопка на левой рукоятке – подъем на месте. Второе нажатие на нее – остановка на нужной высоте. В третий раз нажмешь – снова пойдешь вверх, в четвертый – остановишься… и так далее. Красная кнопка рядом – это спуск. Второе нажатие – опять же остановка, и так далее. Зеленая кнопка на правой рукоятке – движение вперед, второе нажатие…

– Остановка, и так далее, – кивнула Катти.

– Красная кнопка – движение назад…

– Понятно.

– А вот скоростные кнопки, на палке, прямо перед тобой.

– Для увеличения скорости?

– И для уменьшения. Верхнюю нажала, удерживаешь – скорость растет. Отпустила – летишь дальше на той скорости, до какой дожала. Нижняя кнопка – то же самое, только замедляешься, вплоть до остановки. – Юргенс повернулся к Пиви. – У тебя этих кнопок шесть. Три скорости…

– Я с шестнадцати за рулем, – проворчала та. – Правда, исключительно на колесах.

– Разберешься, стало быть. Хорошо. Катти, перед спуском очень рекомендую сбрасывать скорость до минимума!

– А поворачивать как? – спросила она.

– Корпусом. Куда наклоняешься, туда и сворачиваешь. Кстати, таким же макаром еще и высота регулируется. Откинешься назад – пойдешь вверх. Пригнешься – вниз. Поэтому для ровного полета и сидеть желательно ровненько.

– Ага, – пробормотала Катти. – Надо попробовать невысоко для начала…

– Чудесно, – с изрядной долей скепсиса сказала Пиви. – Младенец точно справится. Но что, если кончится бензин? Вдруг, на высоте? Что-то я не вижу здесь счетчика…

– Не кончится, – сказал Юргенс и победно улыбнулся. – Ладно уж, признаюсь, кое-какие магические штучки тут все-таки есть. Для самовосполнения топлива. И для баланса – чтобы не переворачиваться на лету вверх ногами. Ну что, пробуете?

Пиви поморщилась.

– О, как все горчично…

– И перечно, – подхватил Юргенс. – А также и хреново. Нет, я бы, конечно, с удовольствием погулял тут с вами еще, красавицы, но… сердце не на месте. Хотелось бы поскорее догнать братиков. Да и темнеет уже…

Все посмотрели на небо.

Серая облачная пелена и впрямь успела приобрести местами грозовую черноту. Сумерки сгущались.

– Да, – Катти поставила свой баул на мостовую и первой оседлала метлу. – Пробуем!..

* * *

Покуда девушки осваивали эти экзотические средства передвижения, шарахаясь на небольшой высоте из стороны в сторону и периодически взвизгивая, Дуду Альенса пытался докричаться хоть до кого-нибудь в этом отвратительном мире. Неуютном и колючем, как энергетическое поле его бывшей жены в минуты злости. Пустом и вызывающем почему-то опасливую брезгливость, как поношенная перчатка с чужой, неизвестно чьей руки…

Никто не откликался.

Словно никого здесь не было, ни живых, ни мертвых, кроме их смешанной четверки. А ведь если они попали в тот самый мир, куда унесся черный магистр Идали Хиббит, то уж Димыч-то с компанией всяко должны были отозваться…

Покричав безрезультатно несколько минут, Дуду решил было поискать собратьев по несчастью через сумеречные области. И, к немалому удивлению своему, и даже к некоторому испугу, обнаружил, что туда нет выхода из этого мира!

Тогда он попытался облететь заброшенный город. Но в этом тоже не преуспел – краев тому было не видать. Улицы с полуразвалившимися зданиями тянулись во все стороны, насколько видел глаз, дурной бесконечностью. Дуду даже затошнило от такого зрелища. Не физически, конечно. Но сосущую тоску, возникшую в глубинах его призрачного естества, вполне можно было сравнить с тошнотой.