— Да все что угодно! Например, поскользнешься в ванной или бесславно утонешь в туалете.

— О, представляю себе некролог!

— Не отвлекайся, а лучше смотри себе под ноги. Они двинулись к дому.

— Но у тебя же всего одна кровать, — все еще пытался протестовать он.

— Ничего страшного. Я лягу на диване. И вообще, прекрати со мной пререкаться, раз уж ты у меня в гостях. В конце концов, это просто невежливо.

— Пожалуй, ты права. Впрочем, сегодня у меня все равно не хватит на это сил.

Они вошли в гостиную, отделанную темным деревом и забитую старинной мебелью, плетеными разноцветными ковриками и стеклянными шкафами с плакатами и научной фантастикой. Спальня Эми была обставлена таким же антиквариатом, а над кроватью у нее висела новомодная футуристическая картина, на которой вооруженный до зубов индеец тщетно пытался одолеть доисторического китайского дракона.

Джед, пошатываясь, приблизился к постели, где одиноко белела забытая Эми ночная рубашка.

— Ты сам-то разденешься? — озабоченно спросила его Эми.

— Раньше у меня это неплохо получалось. Твоя же заботливость простирается ныне до таких пределов, что ты готова предложить свою опеку даже в кровати.

— Извини, — смутилась она и, заметив ночную рубашку, густо покраснела. Подхватив сорочку, она быстро и нарочито бодро выпалила:

— Что ж, тогда я оставлю тебя одного.

— Ну вот, теперь я тебя, кажется, обидел. Прости. Твое присутствие слишком волнует меня сегодня. Какое-то странное чувство силы и нервного напряжения одновременно.

— Не знаю, что и сказать.

— Я все время думал о тебе, пока летел в самолете. Времени для размышлений было достаточно.

По мере того как он говорил, голос его становился все тише, глуше. Руки слегка подрагивали. «Еще немного, и он уснет стоя», — подумала Эми. Похоже, он не отдает себе отчета в своих словах.

— Я думал о тебе всю дорогу. Это удивительно… — бормотал он. Казалось, Джед говорит уже не с ней, а с той, другой Эми, которая видится ему в тяжелой фантазии его больного бреда.

— Джед, а, Джед! Слышишь меня? Ложись. Позовешь, если что-нибудь будет нужно.

— Помоги мне.

Он попытался было расстегнуть ремень, но пальцы не слушались. Он беспомощно присел на край кровати. Распахнутая рубашка обнажила волосатую мускулистую грудь. Эми бросилась ему помогать, опустилась на колени и стянула с него поношенные ботинки.

— На Востоке мужчины любят, когда женщины прислуживают, — хитро прищурился Джед.

— На Востоке мужчины вообще не слишком-то заботятся о женщинах.

Эми подняла глаза. Глубокая страсть и нежность светились во взгляде Джеда. Не нужно особого женского чутья, чтобы понять, что он хочет.

— О, да у тебя жар! — тотчас воскликнула она. — Кажется, у меня в сумочке есть что-то жаропонижающее.

И она выбежала из комнаты, не обращая внимания на протестующие возгласы Джеда за спиной. Когда она вернулась, Джед уже полоскался в ванной. Через несколько минут он появился в двери — высокий, крепкий, ну вылитый античный атлет, если бы не длинный уродливый шрам на правой стороне груди и широкий марлевый бинт вокруг левого бедра.

— Боже мой, Джед! — охнула Эми.

— Я совершенно здоров, — оборвал он. — Так, пустяки, царапина.

Взяв флакончик с лекарствами, он снова скрылся в ванной. Затем, приняв нужную дозу, вернулся и, нырнув под одеяло, зарылся лицом в подушку:

— Как хорошо! Пахнет тобою! Сегодня я в первый раз в твоей постели.

И он уснул куда быстрее, чем Эми нашлась что ответить. Тихо выключив свет, она прошла на кухню и замерла посредине, раздумывая, пить или не пить то новое снотворное, что она купила недавно в магазине. С одной стороны, после всего, что сегодня произошло, она вряд ли сможет уснуть. И это был довод в пользу снотворного. Но с другой стороны, вспомнив про гигантские размеры пилюль, пить их совсем расхотелось. И тем не менее лекарство не повредит, а психологический эффект от него будет в любом случае. Посему Эми решила снотворное принять.

Вернувшись в гостиную, Эми смерила взглядом прижавшийся к стенке диван и, вздохнув, достала из бельевого шкафа простыню и одеяло. Неловко как-то ложиться спать, зная, что в доме мужчина. А то, что он спит в ее кровати, казалось совсем уж невероятным.

Ведь они не были любовниками, и она сама так хотела. С самого начала их знакомства Эми поняла, что ничего, кроме дружбы, ее измученная, растерзанная душа вместить еще не в состоянии. И она была благодарна Джеду за благородное терпение. Он ни на чем не настаивал, а принимал все так, как тому, по ее мнению, надлежало быть. Они беседовали, проводили вместе немало времени, ужинали, а потом он возвращался домой. Иногда, правда, она чувствовала, что в его отношении к ней что-то изменилось, и всегда в таких случаях настораживалась. А потом все вставало на свои места.

За эти три месяца он трижды уезжал в командировки. Сначала на неделю, затем — на три, а в последний раз — на целый месяц. Эми сложила в уме то время, что они провели вместе, и подумала, что знакомы они не так уж много, только-только начали узнавать друг друга. В первый его отъезд она предложила подвезти его в аэропорт, но он вежливо отказался. И Эми не стала настаивать, уяснив, что он не хочет быть ей обязанным. А через семь дней Джед, сияя, появился у нее на пороге с большим букетом цветов. Казалось, он возбужден и чувственен, как будто его влечение к ней нагнеталось, нарастало в нем все эти несколько дней и сейчас жаждало выхода. Но Эми была искренне рада его возвращению, и не более того. Женское чутье подсказало ей, как себя с ним вести.

Нет, она не прогнала его. Она предложила остаться, хотя и чувствовала, что он может перейти грань дозволенного. Эми напоила и накормила Джеда, несмотря на его страстные взгляды, стараясь вести беседу, как всегда, легко и непринужденно. И лишь когда она потянулась за пластинкой своей любимой рок-группы и едва не разбила диск, нависшее в комнате напряжение дало себя знать. Джед, видимо, все понял: он тут же пошел на кухню, выпил рюмку коньяку, а когда вернулся, в глазах его уже не было того обжигающего блеска. Он взял себя в руки, и Эми была тронута его заботой. Только чуть позже она вдруг осознала, Что тянулась сегодня к нему ничуть не меньше, чем он к ней. Ее душа отозвалась, откликнулась на его страстное желание. И это было совсем не похоже на нее. Так горячо желать мужчину… Что это с ней? Но, чуть поразмыслив, Эми решила, что сама ситуация способствовала этому: мягкий полумрак, коньяк, музыка Шенди Ласа с ее легкой, непритязательной аморальностью. Тут даже истинный пуританин не выдержит.

А потом они играли в шашки. Вечер неспешно близился к завершению, и в десять часов, вежливо поблагодарив за ужин, Джед ушел. Эми постояла в дверях, наблюдая, как он садится в машину. Когда же его автомобиль скрылся за поворотом, а с моря потянуло сырым холодком подступающей ночи, она, закрыв дверь, вернулась в гостиную. Девушка была благодарна Джеду за его сдержанность. И все же в душе ее осталось легкое ощущение чего-то незавершенного. Эми не хотела сегодня никакого взрыва, но какая же женщина не испугается столь неожиданной и горячей страсти! Тем не менее за этот вечер Джед стал ей ближе, и, когда он вернулся из очередной командировки с такими же горящими страстью глазами, но весьма сдержанный, Эми уже обращалась с ним не столь настороженно и жестко.