меня по коже побежали ледяные мурашки. Уже от страха. Что парень сделал?

Глеб брезгливо оттолкнул Сашу, тот упал на землю, корчась и стоная. Взгляд карих глаз резко сместился на меня. Я почему-то попятилась от страха. Парень был непредсказуемым.

— Боишься? — Глеб криво усмехнулся. — Я вроде защищал тебя от этого урода. Серьёзно, Золушка? Ты собираешься замуж за него?

— Спасибо, конечно, за помощь, — я окатила парня ледяным взглядом. — Но это не твоё дело.

— Варианта лучше ты не нашла? — Глеб склонил голову к плечу, сощурил глаза.

Я больше не видела в нём того добродушного парня. Опасный. Злой. Пышущий яростью. Он сделал ко мне три стремительных шага, схватил за руку, провёл пальцами по коже предплечья, на которой остались синяки от пальцев Саши. Моя кожа тут же покрылась мурашками, низ живота свело странной судорогой. Пульсирующей и почти болезненной.

— Ты хоть понимаешь, что если он сейчас уже распускает руки, до свадьбы, то дальше будет хуже?

— Я пойду, — я слишком неловко себя чувствовала рядом с парнем.

Под его испытывающим и слишком умным взглядом я чувствовала себя неразумной девчонкой. Хотелось закрыть лицо руками, спрятаться, только бы не видеть этого снисхождения в его глазах. И переживания за меня.

— Золушка, ты хоть туфельку мне оставь на память, — парень вновь беззаботно и широко улыбнулся.

Вскинул руку, провёл пальцами по щеке, скользнул на нижнюю губу и немного оттянул. Вокруг моего дома была хорошая подсветка, поэтому я увидела, как резко почернели глаза Глеба. Как резко расширились зрачки. Парень криво улыбнулся и одёрнул руку. Снова спрятал в карманы джинсов.

— Так что? Оставишь? — Глеб склонил голову к плечу.

— Что? Ты про что?

Это нормально, что от пары прикосновений, от близости этого парня я теряю голову? Просто забываю все свои мысли.

— Туфельку одолжишь?

— Тебе зачем? Носить собираешься? — я всегда стеснялась шутить, боясь выглядеть глупой.

— Нет. Надеяться, что снова случайно тебя встречу и… — я не дала ему заговорить, завопив во весь голос:

— Глеб!

Парень резко обернулся и успел перехватить руку Саши, с зажатым в ней камнем. Снова я не успела ничего понять — мой жених лежал на земле, лицом собирая всю пыль и грязь, рукой лупя по асфальту.

— Я полагал, что тебе ниже падать некуда. Хм… Ошибся. Нападать со спины, — Глеб цокнул. — Какая мерзкая ты сопля. Пнуть бы тебя, но улица научила, что лежачих не бьют.

Парень вновь оказался возле меня. Быстро и практически незаметно. Обхватил обеими ладонями лицо и вновь поцеловал. Жадно проникая языком в рот. Ноги подкосились, а перед глазами всё поплыло.

— Иди домой, Золушка. Не стоит тебе на это смотреть.

— Что ты собираешься делать?

— Не имеет значения. Беги.

Парень развернул меня за плечи и подтолкнул в сторону дома.

— Потолкую с твоим женишком.

Постоянно оглядываясь, я пошла в дом. Я не имела понятия, что мне делать. Как себя вести. Калитка захлопнулась. Я не дошла до лестницы, как на меня налетела мачеха. Бледная и злая.

— Где ты была?

— Оставь меня в покое! Отвали. Ты мне не мать, я отчитываться не должна.

Я оставила мачеху за спиной, открывать и закрывать рот. Мне было плевать на последствия. Я не хотела портить этот вечер разговорами с мачехой. Впервые за последние годы за меня заступились.

Я взбежала вверх по ступеням. Слышала, что мачеха за спиной начала вопить. Я только ускорила шаг, желая поскорее оказаться за дверью своей комнаты. Щёлкнула замком, перевела дыхание. Услышала приближающиеся громкие шаги.

— Дрянная девчонка, открой сейчас же. Тебе же хуже будет! — голос мачехи срывался на противный визг.

В этот момент я ненавидела её больше, чем обычно.

— Уйди, Жанна. Я не хочу с тобой разговаривать.

— Что? — я услышала весь спектр недоумения в голосе мачехи, которой никогда не смела дерзить.

Я даже отвечать не стала, тут же двинулась в ванную, которая, к моему счастью, прилегала к моей комнате. Вошла. Закрыла плотно дверь и включила воду, чтобы заглушить вопли мачехи. Взглянула на своё отражение в зеркале. Что меня ждёт завтра? Грустные глаза отца? Лживое и полное тоски лицо Жанны? Её плаксивые рассказы о том, что я её не слушаюсь? И вздохи отца о том, что он разорён и его будущее зависит от Саши? И меня. Что этот брак нужен ему, чтобы спасти от тюрьмы?

Я всё это слышала сотни раз.

Мой взгляд опустился на губы, которые припухли от поцелуев Глеба. Я грустно улыбнулась и коснулась пальцами абриса. Мой первый настоящий поцелуй. Который не забрали насильно, удерживая и проталкивая язык в рот. Не вызывающий отвращения. Я поняла, что хочу запомнить этот вечер. Этого парня. Его поцелуи.

Я знала прекрасно, что мы никогда не будем с ним вместе. Никогда. Я не смогу отказаться от брака, не смогу сбежать от пут Саши. Он увидел меня однажды в университете и захотел себе. Как игрушку на витрине. И он купил меня. Просто купил у отца. Оказывается, что люди вот так просто продаются. А Глеб просто будет сладким воспоминанием. Принцем на белом коне, который спас меня. Защитил. Сделал то, что до этого не делал никто. А я просто буду хранить в памяти этот момент.

Глава 3

Вита

Утром проснулась с гудящей головой. Полночи ворочалась, не могла заснуть, всё вспоминала поцелуи парня, его взгляды и такие горячие прикосновения. И даже во сне его видела. Слишком сильно взволновал меня Глеб. Затронул струны души.

Снова прикрыла глаза, пытаясь удержать образ парня под веками.

С огромным трудом оторвалась от подушки. Солнце уже стояло в небе. Кинула взгляд на часы и слетела с кровати. Я проспала первую пару. И с огромным трудом успевала на вторую.

Максимально быстро собралась. Почистила зубы, оделась и собрала волосы в хвост. Закинула в рюкзак тетради и ручку и покинула комнату. К моему удивлению в доме стояла мёртвая тишина. Я даже замерла на лестнице, прислушиваясь к звукам в доме, но ни единого шороха не услышала.

Странно.

В это время Жанна обожает сидеть на балконе и слушать классическую музыку. На всю громкость, чтобы весь дом приобщался к прекрасному.

Я сбежала по лестнице на первый этаж, хотела проскользнуть на улицу, но ледяной, дребезжащий от ярости голос мачехи