Но Лиза старалась вовсю. Недаром маэстро Меризи показал ее государыне. И вот теперь Лиза Невская — уже не ученица Театральной школы, а полноправная солистка Русской придворной императорской труппы Эрмитажного театра. И даже — вот чудеса-то, Господи! — не «поганый подкидыш», а крестница самой императрицы.

Она поет на сценах Большого и Малого театров и даже особо почетного Эрмитажного. И у нее отдельное жилье: своя спальня с голландской печкой, своя, пусть и крохотная, гостиная. И еще каморка, где можно на маленькой русской печурке готовить еду. Конечно, кроме кровати, пары стульев и стола, у Лизы нет никакой мебели. Ну и что?! Зато никто больше не будет ее будить ночным храпом, никто не станет приставать днем. Это же райская жизнь!

Ей уже не приходится, как в школе, с ужасом вскакивать по утрам с головной болью под дребезжащий звон проклятого колокольчика и слышать болезненные вскрики других бедных девочек, разбуженных ни свет ни заря. Теперь Елизавета Невская, юная «певица-сопрано в ранге солистки», просыпается с радостью. С песней творит молитву, с песней одевается в новое, выданное ей с казенного кошта платье — пусть и не такое нарядное, как у других, уже взрослых певиц. Ничего, и Лиза освоится. Вон ей какой заработок положили — двести рублей в год. Это же целое состояние. Дай Бог здоровья герру Шульцу, который первым обнаружил, что она может петь, и маэстро Антонио Меризи, который сказал, что она — талант. Правда, маэстро еще сказал, что она должна работать с утра до вечера: распеваться и учиться актерскому мастерству. Ну а потом лично договорился о дополнительных особых уроках с великим русским актером Иваном Васильевичем Дмитревским. Он уже стар, но в молодости блистал в трагических ролях. Его талант ценит сама матушка-императрица. Дмитревский, конечно, строг. На юную Лизу смотрит свысока, но она старается изо всех сил. Под его руководством ей даже удалось выучить роль Офелии из шекспировского «Гамлета». Конечно, со сцены ей эту роль не сыграть — певицы не выступают в драматических спектаклях, но Дмитревский ее похвалил и перестал смотреть на нее, как на букашку. А недавно они с Дмитревским устроили собственный концерт — спели перед почтенной публикой целый ворох русских песен. Публика пришла в восторг. Вот тогда-то Лиза и призналась Дмитревскому, что хоть и поет итальянские да французские оперы, но больше всего любит русские песни — только не шумные, веселые, а протяжные и лирические, те, которые словно за душу берут. Ведь когда их поешь — сердце людям открываешь. Нет ничего прекрасней тихой и щемящей русской песни! Но такие концерты для души у Лизы случались редко. Зато заграничные оперы ставили на императорской сцене каждый месяц.

На премьере оперы «Чудесное избавление» Лиза страшно волновалась. Как-никак, первая роль, выученная Лизой в ранге солистки. Партия трудная, изматывающая — героиня переживает трагическую любовь.

Едва закрылся занавес после первого акта, прямо в кулисах девушку встретил суетливый помощник режиссера Захар Суслов. Как всегда, он был пьян. Ухватил Лизу за рукав, едва не порвав казенный костюм, да и зашептал злобно, обдав юную певицу застарелым перегаром:

— Думаешь, примадонной стала? Как же — из грязи в князи!

Лиза потянула рукав. Вырвать-то не осмелилась — а ну как ткань порвется, театральное начальство стоимость костюма из жалованья вычтет. А сценические наряды-то дороги — глядишь, на полгода без денег останешься. На что тогда жить?

Лиза только взглянула умоляюще и попросила:

— Пустите, господин Суслов!

Но Захар уже вошел в раж:

— Ишь чего! Мне плевать на то, что ты теперь певица Невская. Лизка была — Лизкой и останешься! Мне его сиятельство князь Голобородко велели за тобой следить-наблюдать — кабы ты чего не учудила. А ну как я скажу, что ты офицерам из первого ряда кресел глазки строила? Смекни, похвалит тебя князь?

У Лизы тревожно забилось сердце. А ведь скажет, пьяная скотина! За «несанкционированные флирты» особая статья наказания для актерок предусмотрена — на пару дней в холодную. Только Лизе туда нельзя — в том погребе можно и голос потерять. Тогда вообще путь один — на улицу…

— Не правда ваша! — попыталась оправдаться девушка.

— А кто поверит? — смачно сплюнул Суслов. — Мое слово против твоего. А твое-то, подкидышное, ничего не значит. Но я же не зверь. Поцелуй меня, Лизка, и я никому ничего не скажу! — И пьяненький Суслов потянулся к девушке липкими губами.

— Вы не смеете! — попыталась отстраниться девушка и, охнув от брезгливости, отпихнула помощника режиссера.

Тот, не ожидая отпора, упал. Глаза налились кровью, и он заорал:

— Ах ты, дрянь! Погодь — изувечу!

Суслов вскочил, шатаясь на пьяных ногах, и пошел на строптивицу. Лиза съежилась. Господи, что же будет?! Теперь и поцелуев не избежать, и в холодную упечет, подлец пьяный!

Суслов занес руку в ударе. Лиза зажмурила глаза. Господь милосердный!.. Кого еще звать на помощь беззащитной девушке? Она же хоть и на императорской сцене, а все равно что в крепости. Только не у помещика какого, а у самой матушки-императрицы.

Но вдруг чья-то сильная рука перехватила занесенную для пощечины ладонь Суслова. Захар крякнул — то ли от удивления, то ли от боли. Лиза открыла глаза. За спиной Суслова стоял, скрутив ему руку, рослый певец Александр Горюнов.

— Ах ты, защитник! — завизжал Захар. — Пусти! Узнаю кто, со свету сживу!

— Попробуй!

Голос Александра прозвучал глухо, но совсем не испуганно, будто угрозы всесильного Суслова его не касались. Он развернул Суслова к себе и гневно спросил:

— Узнаешь, кто я?

Суслов как-то сник. Пихнул юношу, не горячо, а, скорее, для проформы, и пробурчал:

— Ну и дурак, что вмешиваешься! Думаешь, и на тебя не найдется управа? Найдется! Я его сиятельству пожалуюсь.

И Суслов, еле перебирая ногами, поплелся по коридору. Но в конце остановился и крикнул хрипло:

— Думаешь, эта недотрога тебя отблагодарит? И тебе не обломится!

— Пьянчуга! — хмыкнул Горюнов и повернулся к Лизе: — Суслов, конечно, приставала, но не из самых страшных. Да не дрожите вы так, барышня Невская!

Лиза прижала к груди дрожащие руки и задохнулась от неожиданности. Как он назвал ее — «барышня Невская»? Будто она не подкидыш, не актерка, а и вправду, барышня из благородных… Девушка пересилила страх и подняла на Александра свои темные серо-синие глаза.

В них, как в Неве, отражались и темная глубина завораживающих вод, и серый отсвет призрачных петербургских небес. И теперь уже в восхищении изумился Александр.

— Позвольте отвезти вас домой после спектакля? — хрипло проговорил он.

И Лиза отчего-то смутилась. Отчего? Разве она не знала, что многих певиц и актрис развозят по домам богатые поклонники. Но это так пошло! Все они говорят о пылкой любви, а у самих есть жены и дети. Но театральное начальство никогда не делает выговоров тем актрисам, чьи поклонники богаты и влиятельны. Напротив, поощряет, когда какой-нибудь сиятельный ловелас берет актрису на содержание. Но Лиза на такое никогда не согласится. Она дождется простого и порядочного человека, который предложит ей руку и сердце. Пусть даже и без пылких чувств. Любовь не для таких, как она…