— Конечно. Неужели я тебе не по вкусу? Смотри, какая грудь. — Она приподнялась. Груди с торчащими сосками мягко всплыли на поверхность. — Я знаю, что у меня потрясающая грудь. Муж — так прямо с ума сходил. Он мне всегда твердил об этом.

— У тебя прелестные сисечки… большие, пухленькие. Так бы и съел! Твой муж знает, о чем говорит.

— Тогда сфотографируй меня поскорее. Давай шевелись! Чего же ты ждешь?

Он принес «Лейку». Сделал несколько снимков с верхнего плана: клик, клик, клик. С переднего: клик, клик, клик. Потом с края ванны: клик, клик, клик Она беспрестанно улыбалась и со смаком позировала, бултыхаясь в воде.

— Обожаю, когда на меня смотрят.

— А мне нравится смотреть на тебя.

— А так? Глянь-ка сюда!

Она уперлась ногами в стенку ванны и выгнула спину. Из-под воды показались кудрявые заросли темных волос, которые полностью покрывали пах и густой косицей ползли к самому пупку.

Антонио отложил «Лейку» на умывальник, рывком содрал с себя одежду и, оставшись нагишом, полез в ванну.

— Эй! — закричала девушка. — Остынь! Терпеть не могу, когда меня лапают. Смотреть — смотри на здоровье, но руки не распускай.

— Подожди! Разве мы не…? — Он неуверенно вытащил ногу из воды.

— Ишь, чего захотел?! К твоему сведению, я вообще не люблю чувствовать эту штуковину внутри. Поэтому никакого траханья не предвидится. Ой, держите меня, — захихикала она. — Глянь-ка на свой хвостик, что это с ним? Растет прямо на глазах.

Антонио зажал член в руке и отчаянно затряс им.

— Видишь, до чего ты меня довела! Давай трахнемся, ну хоть разок!

— Дудки! Сказала, нет, значит, нет, — и баста. Лучше стань так, чтобы твой хвостик был у меня на виду. Теперь потрогай его. Вот так, умница.

Она несколько раз провела рукой по паху: вверх, вниз. Потом, не спуская глаз с его члена, который все увеличивался в размерах, засунула палец во влагалище.

— Как тебе моя лохматка? Скажи мне, а? Тебе ведь нравится все, что я сейчас делаю? Да?

— Мне… Нравится, очень. Давай, погладь еще разок. Сунь туда палец.

Он яростно мастурбировал, опершись рукой о край ванны, а она любовно поглаживала груди, теребя пальцами соски. Время от времени ее рука опускалась под воду, нащупывая клитор.

— Обожаю, когда на меня смотрят. Понимаешь? Настоящий кайф! Часами бы этим занималась.

— Повернись-ка на живот, ладно?

— Хочешь полюбоваться на мою попку?

— Да… да, хочу. Давай же, поворачивайся… Покажи мне ее.

Она медленно повернулась на живот, и в пене замаячил ее упругий зад. Покрытый мыльными пузырями, он блестел и переливался всеми цветами радуги.

В дверь позвонили, и Антонио пошел открывать. На пороге стояла крашеная блондинка в сопровождении высокого полного парня, одетого в форму посыльного.

— Чаро здесь? — поинтересовалась блондинка. — Я Ванесса.

— Давай сюда! Мы смотрим телек, — позвала ее Чаро.

— Телек?! Надо же, у тебя есть телек?! Классно!

Девушка прошла в комнату и подсела к Чаро на кровать, а ее спутник, остановившись в дверях, протянул Антонио руку. Тот принял ее в свою, и после пожатия выяснилось, что парня зовут Угарте и что Ванесса его невеста. Лицо у него было гладким и нежным, словно у ребенка, без малейших признаков растительности.

— Слушай, хорошо, что у тебя есть телек, — крикнула с постели Ванесса. — А у нас нет. — Она повернулась к Чаро. — Ты видела нашу студию? Жуть! Похожа на эту, но поменьше и не обставлена. Без мебели. Ну, ничего, и так сойдет.

— Без мебели? Не может быть! А где же тогда?..

— Не то, чтобы совсем. Есть кровать, большая… Кажется, еще шкаф да кое-что на кухне. И как будто пара стульев.

Антонио закрыл дверь и пригласил Угарте в комнату.

— Могу одолжить вам простыни и одеяла, — вызвался он. — И если надо, тарелки и стаканы. Мне они ни к чему. Я все равно здесь не обедаю.

— Он фотограф, — представила его Чаро. — Его зовут Антонио, и он сделал с меня несколько потрясающих снимков.

— Правда? — поинтересовался Угарте. — Ты действительно фотограф? Вот это да!

— А ко мне лучше не суйся со своей камерой, понял? — объявила вдруг Ванесса. — С меня не получишь ни одной фотки — ни с заду, ни с переду! Терпеть не могу, когда меня снимают.

— Что у тебя за камера? — деловито осведомился Угарте.

— Да их, собственно, много: «Никон», «Лейка»… Но я предпочитаю работать с «Лейкой». Бесшумная, простая в обращении, со световым объективом и без отражателя. И потом — никаких поломок, очень надежная. А ты разве увлекаешься фотографией?

— Хотел бы, да не могу: ведь камера стоит прорву денег. Сейчас я коплю на «Ямаху 6000». Слышал про такой мотоцикл? Розничная цена миллиона на полтора потянет[9]. Зверь машина!

— Нет. Не слышал. Однако иная аппаратура стоит столько же, если не больше. Например, микрокамера или камера для подводных съемок.

По телевизору шел повтор вчерашней программы, что-то вроде викторины на лучшее знание провинции. Вопросы касались Андалусии.

Ванесса совсем заскучала и от нечего делать принялась изучать студию. Одна стена была сплошь заклеена разноцветными полосками холста, на которых вперемежку висели рекламные плакаты зарубежных фотовыставок и несколько давнишних портретов Мэна Рея[10], Роберта Капы[11]и Джона Копланса[12].

Ее внимание привлекла увеличенная фотография, приколотая сбоку от телевизора маленькими кнопками. Камера запечатлела два тела, распростертых посреди улицы в луже крови. Одно принадлежало молодой женщине, с широко раскинутыми ногами, другое — маленькому ребенку.

— Что это? — Ванесса показала на снимок.

— Антонио, расскажи Ванессе о той девушке, что бросилась с моста вместе со своей дочуркой. Ну, пожалуйста, расскажи! — жалобно попросила Чаро.