— Перестань паясничать, Край, — устало отмахнулась еще молодая женщина, выпрямившись на стуле и потерев глаза. — Мы не на приеме. Лучше взгляни. Что скажешь?

Я коротко кивнул и подошел к столу. Так. Так. Хм-м-м… На первый взгляд — обычный оборванец. Судя по ожогам, погорелец. А ну-ка… что-то же заставило агентов притащить тело сюда, а ее величество — вызвать меня? Шрядь, у меня плохое предчувствие.

Я не торопясь натянул перчатки, подошел к столу, включил лампу-концентратор над трупом, пару секунд внимательно изучал тело, а потом…

— Шрядье семя!

— Вот-вот, — негромко подтвердила королева, наблюдавшая за моими действиями с хмурым спокойствием. — Оно самое.

— Похоже на жертвоприношение Шай’дазару.

— Похоже? — подозрительно мирно уточнила королева.

— Кристина, я не возьмусь утверждать что-либо наверняка после минутного осмотра, — как всегда в момент полной сосредоточенности на работе, я отбросил все условности.

— Так смотри, Край. Смотри, сколько требуется, — Крис встала, быстро натянула вторую пару перчаток и начала привычно ассистировать мне. Я мельком бросил взгляд на ее ставшее бесстрастным лицо и мысленно выматерился. Значит, дело совсем плохо.

Культ Шай’дазара — поклонение кровавому богу мучительных страданий и рабства. Шай’дазар щедр к последователям, но в ответ ждет не менее щедрых человеческих жертв. Чем больше мучений испытывает жертва — тем ценнее для кровавого идола.

Еще прадед ее величества запретил культ и планомерно вычистил по всей территории страны, даже на дальних островах, где поклонники этой пакости сидели гнездами в своих поместьях, прикармливая пиратов и работорговцев. До сегодняшнего дня я был убежден, что с фанатиками покончено. Проклятье, я не изучал культ специально! Но основные признаки помню…

Какое-то время мы молча и сосредоточенно работали, осторожно исследуя пострадавшего. И чем дальше, тем мрачнее я становился. Так. Так.

— Смотри сюда, Крис, — наконец выдохнул я сквозь зубы. — Внимательно смотри.

— Вижу, Край, — так же сквозь зубы процедила Кристина. — Вижу. Но очень хочу ошибиться.

— Да щаз-з тебе… ошибаться. Это ты видела? — я зло бросил на стол извлеченный из-под кожи продолговатый кристаллик.

— Твою мать! — не выдержала и выругалась ее величество, отбросив скальпель. Выпрямилась и заметалась из угла в угол. — Твою ма-а-ать! Падаль гнойная, своими руками удавлю! Рабский ограничитель!

— Да, Кристина. Этот человек был рабом на территории королевства.

Рабом, мать твою, когда рабство запрещено уже неполные сто лет назад.

— И еще, — продолжал я. — Это точно северянин, а значит, твой подданный, Кристина. Где-то в столице завелись работорговцы, имеющие поддержку культа из-за границы. И они появились не вчера. Как к нам попало это тело?

— Сам приполз, — Кристина довольно быстро взяла себя в руки, перестала метаться от стены к стене и устроилась верхом на том стуле, на котором я застал ее, когда только вошел. — Его подобрал патруль где-то на окраинах и доставил в больницу для бедных. Кстати, не забыть запросить сводки по пожарным расчетам в районе, где его нашли! — она сосредоточенно кивнула сама себе и быстро сделала пометку в блокноте.

— Надо установить слежку за этой больницей, — работа всегда отвлекала меня от плохих мыслей, как и Кристину, так что мы согласованно погрузились в процесс, отставив на время эмоции. — Есть шанс, что за ним придут, и тогда…

— По документам бедолагу кремировали с партией других бродяг, умерших этим утром, — понятливо кивнула королева. — Но мысль дельная. Стоит проследить за тем, кто станет задавать вопросы. Ладно. Езжай домой, на тебе лица нет. А я еще загляну в канцелярию и…

— И спать, — непреклонно заявил я, подавая королеве руку, чтобы она встала. — Сама знаешь. На трезвую голову работается продуктивнее.

— Да, господин наставник, слушаюсь, господин наставник, — Кристина улыбнулась одними губами и на секунду прижалась лбом к моему плечу.

— Ничего, пуговица, мы справимся. Всегда справлялись и сейчас сумеем, — пообещал я, нежно погладив ее по волосам.

— Угу… — женщина на секунду расслабилась, приникла, но тут же встряхнулась, выпрямила спину и скомандовала: — Все, минутка слабости закончена. Пошли работать, господин королевский следователь!

Домой я добрался только к полуночи, усталый как собака. На секунду задержался у двери в запертый кабинет, а потом махнул рукой — да шрядь с ней, с этой пернатой поганкой. Наверняка издохла, но протухнуть до завтра все равно не успеет, так что это подождет. Найду и выкину, все равно идея с чучелом уже не казалась мне такой привлекательной, без этого есть чем заняться.

Решив этот вопрос, я отправился в ванную комнату, а потом, отказавшись от ужина и накинув только халат на распаренное тело, прямиком к себе в спальню. Завтра с утра мне понадобятся силы и свежая голова.

Размечтался! Шрядь, шрядь, шрядь! Уволю на… всю службу внутренней безопасности и всю прислугу заодно! Какого…

Какого, шрядь, демона в моей постели делает совершенно незнакомая голая девка?!

Я несколько раз вдохнул и выдохнул, потом посчитал количество шрядей, проскакавших галопом перед мысленным взором, и немного успокоился.

Что мы тут имеем, господин королевский следователь? А имеем мы именно то, о чем меня предупреждали: дурацкая была идея — совмещать работу с преподаванием. Как же они меня достали, эти дуры малолетние! Лезут и лезут!

Особенно года два назад было хреново, когда вышел тот поганый бульварный романчик про любовь ректора магической академии и безмозглой студенточки, у которой, конечно, трепетные пальчики, пухлые губки, влажные глазки и совершенно идиотская манера дерзить старшим в самый неподходящий момент.

Я тогда чуть не ушел из университета, и это при том, что кафедру криминалистики поднимал, считай, сам и жутко гордился своей работой. Но эти ненормальные как с цепи сорвались!

Как я никого не убил — сам не пойму. Но с тех пор маска ледяной сволочи приросла к моему преподавательскому лицу так, что я теперь ее и сам не отдеру, если даже захочу. Помогло на некоторое время, пока какая-то особенно придурочная первокурсница с факультета счетоводов не пустила слух, что я стал таким от несчастной любви и меня надо просто «отогреть». И она, дескать, берется это сделать…

Дуре я мстительно устроил отчисление, бессовестно воспользовавшись личным знакомством с ее кураторшей. Выждал немного, нашел благовидный предлог и напомнил леди Канасье об одной маленькой услуге, которую я ей когда-то оказал.

Когда рыдающая идиотка покинула территорию университетского городка, я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от правильности происходящего. Но вот такие сюрпризы с тех пор нет-нет да падают мне на голову.