- Ну, ты ещё на руки меня возьми, - деланно возмутилась мама и, придерживаясь за край тумбочки, сама всунула ноги в мягкие тапочки и сама встала. – Что там за история? Рассказывай.

- О, мам! – нагнала я театральщины. Специально, конечно же. Мне нужно поднять мамино настроение. – Это история любви. Точно тебе говорю. Просто так и совершенно случайно люди точно не встречаются, да ещё при таких обстоятельствах. Это судьба.

Постоянно оборачиваясь на маму, я шла на кухню и рассказывала ей про Максима и Веронику из автобуса.

Рассказывать было легко. Впервые мне не приходилось сочинять что-то на ходу, чтобы поднять маме настроение и дать ей веру в то, что у меня яркая, насыщенная впечатлениями и красками жизнь. Сегодня я рассказывала маме о том, чему была свидетелем лично.

Да, возможно, моё присутствие смущало непосредственно действующих лиц данной истории, но я выступала в роли наблюдателя, держащегося в стороне, чтобы сейчас быть рассказчиком для мамы, которая улыбалась и даже хихикала, давая едкие комментарии по поводу случившегося.

- И он просто отпустил её? – возмущенно выронила мама, нарезая огурец для салата, пока я сливала воду со спагетти.

- Представляешь?! – возмутилась с ней и я. – Я ему сказала, что, возможно, это любовь всей его жизни, а он… Сухарь, короче. Видите ли, она разбила голову об автобус из-за собственной глупости, а не из-за симпатии к нему.

- Но он прав. За поручень в автобусе держаться – не лишнее, - хмыкнула мама и пересыпала нарезанный огурец в салатник, в который я руками нарвала листья салата.

- Всё равно, вышло очень даже романтично и мило. Жалко только, что всё закончилось быстро. Хотя, - протянула я мечтательно. – Может, он сейчас одумается, немного придёт в себя, освободится от работы и будет её искать. Представляешь? Как в кино!

- Мне кажется или тебе он тоже понравился? – мама с хитрой улыбочкой посмотрела на меня снизу вверх. А я обрадовалась тому, что на её щеках появился лёгкий румянец.

- Да даже если и понравился, то что с того? – повела я плечами и помешала лопаточкой мясо в сковородке. – Он старше. Наверное, ему около тридцати пяти. А ещё он был одет в деловой костюм и от него вкусно пахло. Таким дядечкам нравятся тётечки примерно его возраста. Как Вероника. Она вся такая… как березка, - покачалась я из стороны в сторону, как тонкая береза на ветру. – И, мне кажется, что именно такие девушки и нравятся таким мужчинам, как Максим.

- Какие «такие»?

- Изящные. У которых кисти рук двигаются так же плавно, как ветка на легком ветру. А Вероника примерно так руками и двигала, даже после того, как разбила голову об автобус.

- А чем ты у меня не березка? – хохотнула мама и подошла ко мне поближе, чтобы оставить разделочную доску и нож у раковины. – Смотри, какая ветка, - она обхватила моё запястье тонкими прохладными пальцами и мягко потрясла кистью. – Хочешь подую?

- И получится хоррор, мам. Как в фильмах ужасов показывают высохшие ветки деревьев для большей жути, - усмехнулась я. – До берёзки мне ещё очень далеко. А вот до ужина прям близко. Давай тарелки.

- Я, наверное, не буду, Маша, - поморщилась мама. – Напробовалась, пока готовила. Аппетит себе сбила.

- Мама, - произнесла я с нажимом. «Напробовалась» она всего один огуречный кружочек. – Если ты не будешь есть, то и я тоже не буду. А спагетти эти я прямо сейчас отдам кошкам и собакам в нашем дворе.

- Ладно, - нехотя согласилась мама и потянулась к ящику с тарелками. – Немного поем. Только много не накладывай.

- Давай.

За ужином мы снова обсуждали произошедшее днем. Мама не съела даже половины того, что я положила. К салату не притронулась вообще.

После ужина я не смогла убедить её пойти прогуляться. Она наотрез отказалась выходить со мной, сказав, что на улице уже темно и поздно, и она хочет спать.

- Держи, - я принесла маме стакан воды и таблетки, которые она должна принимать ежедневно.

- Смысл? – улыбнулась она безрадостно. – Мы просто переводим деньги. Не лучше ли сэкономить на что-то действительно нужное? Может, тебе что-нибудь нужно?

- А кто сказал, что ты не являешься для меня чем-то нужным? – вскинула я брови и настойчиво отдала маме таблетки. – Пей.

Дождавшись, когда она возьмёт нужное количество таблеток и положит их в свою ладонь, а затем и в рот, я дала ей стакан воды, которым она всё это запила.

- Язык покажи, - сказала я, не торопясь уходить.

- Ты серьёзно? – покачала мама головой.

- Серьёзно, мам. Показывай, экономистка.

Как капризный ребенок, мама показала мне язык.

Ну, хоть не средний палец. Хотя, ей, похоже, и его тоже хотелось мне показать.

Я помогла маме забраться под одеяло, подождала, когда она снимет с головы платок и положит его на тумбочку.

- Спокойной ночи, мам, - присев на край кровати, я крепко обняла маму, уткнувшись носом в её острое плечо. – Не балуйся тут ночью, хорошо?

- Постараюсь, - хохотнула мама, поглаживая меня по спине.

Пришлось заставить себя перестать так крепко и долго обнимать маму, будто я с ней прощаюсь. Я не хочу, чтобы она поняла, что я боюсь того, что этот раз – как и любой другой – может стать последним.

Натянув улыбку и проглотив слёзы, я мягко отстранилась от мамы и помогла ей лечь. Укрыла одеялом и дала ей свой планшет на тот случай, если она захочет что-нибудь почитать. Тихо вышла из её комнаты, поймав напоследок её воздушный поцелуй и прижав его к сердцу.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я завалилась в свою постель. Сняла с зарядки телефон и открыла сообщение от Аси:

«Как дела? Всё хорошо?» - спрашивала она традиционно вот уже два месяца.

Я: «Всё хорошо»

Ася: «Я могу приехать, если хочешь»

Я: «Не нужно. Мама у себя в комнате читает. Недавно поужинали»

Ася: «Как она?»

Я: «Всё больше спит, всё меньше ест»

Ася: «Если что, я всегда на телефоне. Звони или пиши. Я отвечу»