- Да. Это я ей ставила, чтобы она не забывала. И что она сделала?

- Ничего. Наплела мне, что это какие-то необязательные витамины, которые она дома выпьет. Вот я и решила поинтересоваться, врёт она или нет?

- Врёт, конечно, - выдохнула я устало и потёрла пальцами лоб. – Она считает, что их бесполезно принимать. Типа это пустой перевод денег. Мама считает, если «химия» не помогла, то на таблеточки рассчитывать бессмысленно.

Подступившие слёзы пришлось спешно стереть с глаз и взять себя в руки. Не хватало ещё выйти из туалета в слезах. Мама и Ася точно заметят. А мама ещё волноваться будет.

- Вот упёртая, - вздохнула тётя Галя. – Ну, в общем, Марьяш, я тебя предупредила. Приглядывай за ней.

- Я пытаюсь. Но вы же сами видите, что она как маленькая.

- Терпения тебе, Марьяш, - ласково произнесла тётя Галя.

- Угу, спасибо.

- Ну, спокойно ночи, родная. Начисли там своей мамке по первое число.

- Постараюсь, - выронила я едва слышно и закончила разговор.

Несколько секунд сжимала телефон в ладони и, не моргая, смотрела на белую дверь напротив.

У меня уже не осталось ни сил, ни аргументов на то, чтобы убедить маму принимать все назначенные ей лекарства и строго по графику. Она будто специально саботирует процесс собственного выздоровления. А быть с ней двадцать четыре часа ежедневно я не могу. Учёба и работа не позволяют.

После ужина, когда все приняли душ, переоделись в домашнее и начали готовиться ко сну, я дала маме вечернюю дозу таблеток и добавила тех, которые она должна была принять днём.

- Тётя Галя рассказала? – посмотрела на меня мама укоризненно.

- Я бы и сама догадалась, посчитав. Мам, - присела я рядом с ней на край кровати и коснулась прохладных тонких пальцев, сосредоточив на них всё своё внимание, не в силах заглянуть маме в глаза. – Хватит сопротивляться лечению. Не хочешь выздоравливать ради себя. Постарайся, хотя бы, ради меня. Деньги на лекарства у нас есть. Если вдруг не хватит, то я найду ещё работу. Мы займём у кого-нибудь…

Я говорила всё тише, всё сильнее ощущая, как меня захлёстывали эмоции и наступали слёзы.

- Марья моя, - мама нежно обхватила моё лицо ладонями и заставила заглянуть ей в глаза. – Я не умру, пока не буду уверена, что рядом с тобой есть человек, которому я смогу тебя доверить.

- Хорошо, что мне никого нельзя доверить. Даже хомяка, - хохотнула Ася, стоявшая, оказывается, в дверном проёме.

- Я имела ввиду мужчину, - мягко улыбнулась мама и откинулась на подушки.

- Типа парень, что ли? – свела я скептически брови. Мама молча кивнула в ответ. – Ну, тогда поздравляю, мам. Ты будешь жить вечно, потому что парня у меня точно никогда не будет.

- Подтверждаю, - тут же отозвалась Аська. – Учитывая, с какими штыками она подходит к знакомству с парнями, жить вы, мама Катя, будете вечно. И восемьдесят кошек с вами. Ну, по сорок на каждую.

- Хорошо, что у нас клубочков на всех хватит, - улыбнулась я, стараясь незаметно стереть намеки на слёзы с лица.

- Ой, Маш, дай мне, пожалуйста, корзину. Повяжу немного перед сном.

Я поставила рядом с мамой на пустую сторону постели корзину с пряжей, и мы с Асей пошли в комнату, где я без сил рухнула на свою постель и почувствовала, как Ася обняла меня, уперевшись подбородком в плечо.

- Всё будет хорошо, - шепнула она.

- Угу, - только и смогла я выронить.

Глава 7. Маша

Глава 7. Маша

Утром глаза я открыла с лёгкостью. Главным образом благодаря тому, что слышала, как мама и Ася смеются на кухне, а по квартире витает запах блинчиков.

Вчерашнего тяжелого разговора будто и не было. На кухне я увидела упаковки от маминых лекарств и пустой стакан рядом. Стало ясно, что Ася лично проследила за тем, чтобы мама приняла все необходимые лекарства и не попыталась схитрить.

Плохо, что мама, похоже, почти не спала ночью. Об этом говорило связанное ею полотно нежно-голубого цвета.

- Решила начать со спинки. Ещё не придумала, какой узор сделать спереди, - пояснила мама. – Какой хочешь?

- Сделай такой же. Чем проще, тем к большим образам подойдёт.

- Наверное, ты права, - согласилась мама с улыбкой.

После завтрака мы с Асей поехали в универ, а после него в кафе.

Профессиональная улыбка уже давалась мне гораздо легче. Она уже стала рефлексом, с которым я подходила к незнакомым мне людям. Тот же рефлекс возникал каждый раз, когда кто-то пытался залезть мне в душу, пытаясь проявить участие к маме. Я улыбалась, отшучивалась, уверяя, что всё под контролем, и тем самым ставила границы, за которые никто не пройдёт. Потому что там, за улыбкой, черная холодная яма, в которой я без сил лежу и плачу, свернувшись калачиком.

Внешне – я сильная, светлая, улыбчивая девушка, которой всё по плечу, которая не унывает.

Но внутри от меня не осталось уже ничего ни светлого, ни улыбчивого. И едва ли ту забитую в темную черную яму напуганную девочку можно назвать сильной.

- Добрый день! – подарила я дежурную улыбку Максиму, достала ручку и блокнот, приготовившись принять заказ. Похоже, этот мужчина любил стабильность и уже второй раз выбрал тот же столик, за которым они вчера сидели, насколько я поняла, с братом. Видимо, данный столик он считал своим настолько, что принес с собой макбук и с очень важным хмурым видом смотрел в него.

- Черный кофе без сахара и что-нибудь пожевать, - бросил он, не посмотрев в мою сторону. Занят, похоже, страшно.

- Пожевать, в смысле…? – всё же, решилась я уточнить.

- В смысле, что-нибудь перекусить, - нервно бросил мужчина и соизволил мазнуть по мне взглядом, чтобы понять, кто тут стоит рядом с ним и тупит. – Бутерброд какой-нибудь… Что-нибудь, короче, - «уточнил» он.

- Хорошо, - продолжила я улыбаться и записала заказ. – Через десять минут ваш заказ будет готов.

- Угу, - выронил Максим, сосредоточенно глядя в макбук.

Зачем-то задержав на нём взгляд, я заметила. Что пуговица его пиджака из последних сил держится на нитке. Подушечки пальцев буквально зачесались от желания пришить её прямо здесь