– А почему замолчала музыка? – громко произнес герцог, вставая со своего места и обводя суровым взглядом сидевших за столами людей. – Буффон, где ты, бездельник?

– Я здесь, мой любезный господин, – послышалось с другого конца зала. – Вы изволили меня звать?

– Подойди, олух, сюда. Да побыстрее, – грозно нахмурив брови, проговорил герцог.

Между вереницами снующих туда-сюда слуг показался забавный человек невысокого роста, одетый в яркий шутовской наряд.

Он постоянно гримасничал и корчил рожи, а бесконечные острые, насмешливые шутки выводили из себя не только соседей герцога, но и слуг. Буффон был личным шутом и менестрелем герцога Луи де Карруаза. Когда не случалось войн, праздников или турниров, многие рыцари изнывали от скуки однообразной жизни, и Буффон был незаменимым спутником для сэра Луи. Проделки и шутки, а также его забавные песни и фаблио[1]поддерживали бодрость духа герцога и всей его семьи во время долгих зимних вечеров, когда ледяной ветер, гулявший по огромному гулкому замку, собирал всех вместе у весело потрескивавшего поленьями камина.

– Буффон, лентяй ты этакий! Почему замолчала музыка? И почему мои гости вынуждены развлекать сами себя? Где трубадуры?

– С вашего позволения, мессир, – заискивающим тоном начал шут, – я… я… я дал им время передохнуть.

– Клянусь Святой Марией, ты с ума сошел, братец, я вижу? – изумился герцог. – Где это видано, чтобы раб принимал решение!

– Вы сами, сударь, дали ему слишком много власти, – вмешалась в разговор Шарлотта де Карруаз, жена достопочтенного сэра Луи. – А я вас предупреждала.

– Клянусь Святым Марком, вы, как всегда, правы, герцогиня, – ответил герцог, слегка поклонившись своей жене. – Я завтра же велю выпороть его на конюшне за такую дерзость.

– Мессир! – завопил Буффон. – За что?

Будьте милосердным! Я разрешил им отдохнуть, чтобы хоть как-то разнообразить праздник. Взамен я хотел бы предложить уважаемым гостям зрелище иного характера.

– Что ты еще придумал, лентяй? – смягчился герцог. – Говори, или завтра твоей спине не поздоровится. Мой конюх знает свое дело.

– Ой-ой-ой, мессир, только не это! – упав на колени и комично скорчив лицо, заголосил Буффон. – Только не этому извергу, мессир, прошу вас!

– Да ладно, не кричи ты так… У меня от твоего крика уши закладывает, – отмахнулся от шута герцог. – Так как ты собираешься оправдать свое самоуправство?

– Эй, вы! – повысил голос Буффон, мгновенно придя в себя. Он вскочил с колен и направился к двери. – Стража! Впустите мой сюрприз, который я пообещал господину!

Двери широко растворились, и в зал вошла группа людей, одетых в разноцветные и разномастные одежды. Одни несли зажженные факелы, у других на руках сидели обезьянки, у третьих на головах красовались шутовские колпаки. Замыкал шествие сурового вида человек, который вел цепи дрессированного медведя.

– Достопочтенная публика! – выйдя на середину зала и кланяясь гостям, торжественно произнес Буффон. – Разрешите отвлечь вас от набивания рта всеми теми яствами, которыми щедро угощает мой господин. Дайте вашим животам передышку, а разуму проясниться от выпитого вина… Доблестные рыцари и их прекрасные дамы! Жонглеры и шуты, укротители и акробаты хотят поразить вас, удивить вас, восхитить вас! Итак… Встречайте!!!

Уступив место заезжим комедиантам, он вернулся к герцогу и, с почтением поклонившись, спросил:

– Мой господин доволен своим недостойным рабом? Он отменит свое приказание?

– Да, Буффон, ты прощен. Плесни-ка мне и господину аббату еще вина и можешь убираться, пока я не передумал.

– Как пожелаете, мессир…

Жонглеры, дрессировщики и клоуны вовсю веселили публику, показывая чудеса ловкости и непревзойденного мастерства. И только двое на этом празднике не замечали ничего. Они настолько были увлечены друг другом, что все происходившее вокруг них не имело никакого значения.

– Вы счастливы, моя королева? – спросил Жирард, глядя в бездонные глаза своей возлюбленной.

– Когда вы рядом, мир перестает существовать для меня. Но почему вы спросили об этом? Разве мы не мечтали соединить наши сердца и судьбы воедино?

– Конечно, моя королева. Не проходило и дня, чтобы я не просил нашего короля разрешить мне отправиться к вам. Не проходило и минуты, чтобы я не думал о вас. Вы – та единственная, ради которой я живу, ради которой я сражаюсь.

– О, только не напоминайте мне про сражения… – глаза девушки наполнились слезами. – У меня сердце разрывается от мысли, что скоро вы вновь покинете меня…

– Габриэлла, любовь моя, мы будем вместе целую неделю, – взяв девушку за руку, ласковым голосом проговорил Жирард. – Обещаю: как только мы отвоюем Святую землю, я сразу вернусь к вам. Станете ли вы ждать встречи с таким же нетерпением, как и я?

– И вы еще спрашиваете! – укоризненно посмотрев на своего мужа, ответила девушка. – Как вы можете так говорить? Мое сердце сжимается от страха за вас, оно плачет кровавыми слезами при одной только мысли, что с вами может что-нибудь случиться.

– Любовь моя, мой ангел, мой самый нежный и прекрасный цветок среди необъятных полей. Гоните прочь от себя недобрые думы, не разрешайте сомнениям отравить вашу чистую душу. Я обещаю вернуться! Ради вас я готов вынести все невзгоды, преодолеть все преграды, разделяющие нас… Я вернусь к вам, моя королева. Только верьте и ждите!

Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Габриэлла глядела на своего возлюбленного взором, полным любви и обожания. Она знала, что любит и любима. И от этого предстоящая разлука казалась ей самым ужасным событием в жизни. Но Габриэлла не могла заглянуть в будущее и узнать, что на самом деле готовит ей злодейка-судьба. Поэтому, пребывая в неведении, юная красавица безмятежно сидела рядом с мужем, тихо наслаждаясь минутами счастья. Взявшись за руки, они говорили о любви и строили планы дальнейшей счастливой жизни.

Внезапно их внимание привлек какой-то посторонний шум.

– Его нельзя беспокоить… Сэр рыцарь, герцог очень рассердится… без приглашения…

– Буффон, что там происходит? – грозно сверкнув глазами, спросил сэр Луи. – Кто посмел без приглашения явиться в мой замок, да еще в такой день?

– Простите меня, герцог де Карруаз, – оттолкнув шута и направляясь прямо к высокому столу, ответил приезжий.

Чем ближе он подходил к герцогу, тем тише становилось в зале и тем сильнее билось сердце юной новобрачной. Дело в том, что рыцарь и его свита были облачены в одежды, расшитые гербами королевского дома, и их появление на свадебном пиршестве не предвещало ничего хорошего.

– Чем обязан столь неожиданному визиту, граф де Куртенэ? – дружески поприветствовав вассала короля, спросил герцог. – Неужели дурные вести?