Если бы госпожа его выкупила, и отдала в какой угодно дом - я бы вынес все, что она приготовит, и даже в мыслях бы ее не осудил!"

Впрочем, Кейлин мог вести эти беседы только сам с собой – он никогда никому не жаловался, терпеть боль научился быстро, и никто бы не догадался, что творится у него в душе, глядя на холодно-красивого, немногословного ухоженного блондина, ни с кем из гарема особенно не сближавшегося.

Госпожа полюбила брать его на вечеринки: он выглядел статусно, и даже с возрастом как будто становился дороже, как она сама выразилась, находясь в редком для нее хорошем настроении. Правда, приходилось потом тратить на него много иши.  А гордость и выучка не позволяли ему просить пощады или жаловаться, терпеть он умел.

«Я ненавижу свою госпожу…» За одни эти мысли его уже должно было испепелить гневом Матери. Может быть, Кейлин был бы и не против, но ничего не случалось, и он продолжал жить. Точнее, существовать. Госпожа, когда ее мучило жестокое похмелье, или, что еще хуже, последствия употребления вейдже, отыгрывалась на окружающих по-полной. А ближе всего к ней был он…

Иногда он смотрел на нее и думал: госпожа красавица, у нее все есть, почему же она так ненавидит не только его, но и себя? Ведь то, что она делала с собой, губя себя неумеренной выпивкой и злоупотребляя вейдже, для него не имело объясненией.…

Глава 5

Лия

Было действительно интересно набрать «информация о Венге», и я зачиталась, попеременно восторгаясь и ужасаясь. Даже не заметила, как пролетело время, и в дверь осторожно постучали, а после моего разрешения Кейлин внес небольшой поднос с напитками: что-то похожее на сок, и напиток в… будем называть это «кофейником», потому что сам напиток похож на кофе по вкусу, хотя и является его местным аналогом под названием «тайшу». Информация уже пригодилась!

За Кейлином в дверь снова просочились мальчишки, мгновенно собрали остатки обеда и испарились. Кстати, еда была очень неплоха, хотя я делала то, что не стоит делать за столом: ела и читала, поэтому вкус блюд не всегда осознавала.

Сейчас, вооруженная новой информацией, я взглянула на Кейлина новым взглядом: мужчины здесь настолько подчиняются женщинам…

- Поставь поднос и разденься, - без раздумий скомандовала ему.

Мужчина ожидаемо оставил поднос на том столике, который стоял неподалеку, потом бросил взгляд из-под ресниц, и начал раздеваться, не очень быстро – то ли надеясь, что его остановят, то ли стараясь сделать это красиво.

Белая рубашка, раньше завязанная на талии, легла на пол, затем он снял брюки – нет, не зря это называется «гаремные штаны», потому что они свободные, и без всяких молний. Я с интересом смотрела – а больше и снимать нечего, белья нет.

Передо мной стоял обнаженный эльфийский принц, с матово светящейся гладкой золотисто-загорелой кожей, с фигурой… ее можно было рассматривать долго, и каждый раз заново восхищаться. И с подозрительно покрасневшим лицом, опущенным вниз и полускрытым светлыми волосами. Вот такая красота на моей родине была бы преисполнена сознания собственного величия и неповторимости, а здесь он явно боялся своей хозяйки, даже когда выполнял все ее распоряжения.

Непорядок. Я приподняла его за подбородок и заглянула в серые глаза. А там страх, стыд, и… ненависть, похоже.

Что же, я могу догадаться, что конкретно этот мужчина может бояться, и даже ненавидеть свою хозяйку, но без вариантов вынужден выполнять все ее распоряжения.

Еще раз оглядела свою собственность в этой новой жизни: хорош! Высокий, но не совсем уж гигант, широкие мускулистые плечи, явно наработанные в спортзале, тело – хоть сейчас на конкурс бодибилдеров, довольно узкая талия и красивая упругая задница. Длинные ноги тоже не жирные или позорно-тощие, а проработанные в самый раз, чтобы это было приятно для женского взгляда, и все остальное, что отличает мужчину – тоже очень на уровне.

- Подойди поближе, - почти на манер Каа из старого мультфильма промурлыкала я. Мужчина приблизился.

Я провела рукой по его плечам, обрисовала грудные мышцы – а в сосках у него пирсинг – колечки, в которые вдеты другие колечки. Я сразу и не заметила!

Закончив рассматривать украшения, продолжила путешествие по гладкой коже спины, ощущая под ладонями мускулы, а потом провокационно погладила задницу.

«Считай, что вызвала на дом элитного стриптизера, только вот этот стриптизер останется в твоем доме навсегда, в полной твоей власти», - эта мысль не могла не порадовать.

- Можешь одеваться, - разрешила ему.

Кейлин

Получив разрешение, Кейлин мгновенно оделся, и буквально вылетел за дверь.

Ничего страшного не случилось, госпожа в хорошем настроении, она даже, как ему показалось,  была довольна тем, что увидела. Впрочем, за своим телом Кейлин следил всегда – хотя бы это он мог контролировать, и гордость не позволяла ему погрузиться в депрессию и забросить все даже в самые тяжелые моменты.

Он внезапно вспомнил, как на одну из встреч с инопланетниками, причем, инопланетниками-мужчинами, госпожа взяла его, и особенно обговорила одежду. И одежды не было – он сидел у ее ног только в цепочке-поясе на талии, и в цепочках, больно врезавшихся в задницу, и обхватывающих член. Впрочем, боль и неудобство были вторичны, главное – ему было безумно стыдно перед этими чужими мужчинами. А они не отказывали себе в удовольствии бросать на него презрительно-насмешливые взгляды, которые госпоже, похоже, доставляли удовольствие.

Кейлин впервые позавидовал жителям других планет, свободе их мужчин, хотя и не представлял, как бы он жил где-либо, кроме Венги.

И тогда же его посетила мстительная мысль: «Эти инопланетники не знают, что вполне могут пропасть где-нибудь здесь, в гареме, или просто в комнате развлечений. Я бы посмотрел на них, когда госпожи будут обучать их смирению, терпению и покорности».

Кажется, именно с тех пор он перестал гордиться своими мыслями, потому что они становились все хуже и хуже. Если бы госпожа смогла прочитать хотя бы малую часть того, что он думал в ее присутствии, служа очередным развлечением, она бы… Он даже представить себе не мог, насколько мучительной была бы его казнь.

А когда она вставляла ему стек-фаллос и заставляла ходить так почти весь день, без возможности облегчиться, и он должен был умолять освободить его, корчась от боли, уже на пределе… он думал, что страшнее, с точки зрения Матери Всего Сущего: убить себя, или убить госпожу……

Глава 6

Лия

Если