– Перестань болтать, Арчи! Говори по существу.

– Ну что ж: можно и но существу…

Изложение мелких деталей, которые я добыл, заняло час. Вульф слушал с закрытыми глазами, откинувшись в кресле, а Марко все больше и больше закипал. Когда я закончил, он взорвался:

– Пресвятая дева! Если бы я готовил таким образом блюдо, мой клиент умер бы с голода! Подумайте о Пампе!

Вульф терпеливо объяснил:

– Друг мой, когда ты готовишь отбивные или филе, то они не прячутся от тебя и не прибегают к всевозможным ухищрениям, чтобы избежать твоих рук. Но убийца это делает. Допустим, что Пампа невиновен, тогда можно предположить, что один из этих шестерых и есть убийца. Однако он укрылся щитом, и щит этот непросто сдвинуть. Может быть, они все в сговоре. Один из них поднялся наверх и разделался с Уиттеном, пока их мать и Пампа находились в гостиной. – Вульф взглянул на стенные часы и обернулся ко мне:

– Арчи!

– Да, сэр?

– Доставь их сюда. По возможности всех.

– Хорошо, сэр. В течение недели?

– Нынче же вечером, то есть немедленно.

Я тоже посмотрел на часы:

– Вы это серьезно? – Я разинул рот. – Десять минут одиннадцатого.

– Вполне. – Вульф действительно был серьезен. – Возможно, что тебе это не удастся, – продолжал он, – но попытайся. Погляди на Марко! Во всяком случае, ты сможешь привести сюда младшую дочь. Женщины ее возраста готовы пойти за тобой куда угодно, один бог знает почему!

– Из-за моего вставного глаза и деревянной ноги, – заметил я без ложного оптимизма и, поднявшись с кресла, постарался вернуть своего шефа к реалиям.

– Сегодня среда. Задержите дыхание до субботы…

Правда, направляясь к двери, все-таки спросил:

– Есть еще какие-нибудь предложения?

– Нет. Действуй по обстоятельствам.

Вечером никакой проблемы с парковкой в районе Восточных семидесятых улиц, где находился особняк Лэнди, быть не могло, и я решил воспользоваться машиной. По дороге я невольно оцепил коварство моего шефа. Вульф, конечно же, не рассчитывал, что я привезу хоть кого-нибудь из Уиттенов-Лэнди, даже самую младшую – Фиби. Он просто хотел отвязаться от Марко и первым его естественным побуждением, не грозящим заботами, было отправить меня сотворить чудо. Он знал, что я обозлюсь, потому-то я решил не злиться. И все-таки, ожидая зеленый сигнал перед светофором на перекрестке Пятой авеню и Сороковой улицы, я поймал себя на том, что бурчу под нос: «Ленивая жирная туша», – и постарался убрать раздражение.

Я остановил наш «кадиллак» неподалеку от дома Лэнди позади темно-серого «седана», у которого рядом с номерным знаком красовалась дощечка с буквами «ДМ» (доктор медицины). Не вылезая из машины и глядя на парадный подъезд – роскошный гранитный портал, какой можно встретить только в этом районе богатых особняков, я ощутил прилив честолюбия. Было бы превосходно, вопреки ожиданию Вульфа, взять штурмом представшую передо мной гранитную крепость и доставить моему боссу этих людей.

Для того, чтобы войти, можно было бы просто-напросто нажать кнопку звонка и проникнуть внутрь, воспользовавшись своими ста восьмидесятые фунтами живого веса. Ну, а что дальше?..

Мысль прямо заявить, что Пампа нанял нас и мы хотим побеседовать со всей семьей, была отброшена. В голову приходили и другие варианты – одни слишком рискованные, другие слишком замысловатые, а третьи, пожалуй, удачные, но ни один из них не подходил полностью.

Я взглянул на часы: 10.40. Пора принимать решение и приступать к делу. С этой мыслью я вылез из машины, захлопнул дверцу, но тут из подъезда вышел пожилой человек, с черным чемоданчиком в руках – непременным спутником врачей. Человек сел в стоявший у обочины «седан» с буквами «ДМ» и уехал. Безусловно, моя профессиональная память тут же навечно отпечатала в мозгу номер машины.

Остановившись на самом простом варианте, я поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было разглядеть почто лысое, остроносое со сверлящими холодными глазками, ниже начиналась традиционная ливрея дворецкого.

– Меня зовут Арчи Гудвин, – сообщил я. – Хотел бы повидать миссис Уиттен.

– Репортеров не принимают, – категорически скрипнуло это «нечто» и попыталось закрыть дверь, но я уже сунул ногу в щель.

– У вас только репортеры на уме, – вежливо, но твердо сказал я, достал из кармана свою лицензию с фотографией и оттиском пальца, бережно хранимую в целлофане, и протянул дворецкому:

– Вот мое удостоверение. Я – детектив.

Дворецкий принялся изучать документ.

– Здесь не сказано, что вы сотрудник полиции, – подозрительно произнес он.

– А я и не говорил этого…

– В чем дело, Борли? – послышался голос.

Дворецкий обернулся, я толкнул дверь и, поскольку отворенная дверь всегда и всюду рассматривается как приглашение войти, пересек порог.

За спиной дворецкого возвышался молодой человек лет тридцати с крупным красным лицом и широко расставленными глазами, в нем я узнал второго сына миссис Уиттен – Мортимера.

– Не беспокойтесь, мистер Лэнди, дворецкий выполнял свой долг, – произнес я бодрым тоном. – Меня зовут Гудвин, я служу у Ниро Вульфа и хочу видеть миссис Уиттен.

В это время еще двое мужчин вышли из дверей справа, таким образом их стало четверо против меня одного.

– К черту! – решительным жестом показали мне на дверь. – Вон!

Конечно, я слегка растерялся, столкнувшись с целым квартетом. Узнать их не представляло труда по описаниям, да и в газетах не раз публиковались фотографии. Рядом с выгонявшим меня краснолицым Мортимером занял оборону невысокий с гладко зачесанными темными волосами и приятной внешностью его старший брат Джером, а похожий на изможденного школьного учителя – это, конечно же известный фельетонист Даниэль Барр.

– Вы всегда успеете выгнать меня, – мирно произнес я, – но потерпите минутку. Я пришел повидать миссис Уиттен по поручению мисс Джули Олвинг. Было бы справедливо, чтобы сама миссис Уиттен решила, хочет ли она видеть человека, который явился к ней от мисс Олвинг. Если бы вы…

– Хватит!.. – Мортимер сделал шаг ко мне. – Вы чертовски правы, я всегда могу вышвырнуть вас…

– Обожди, Морт, – сказал Джером, спокойно приблизившись. Он взял из рук дворецкого мою лицензию, изучил ее и протянул мне. – Моя мать наверху, она спит. Я Джером Лэнди. Сообщите, что вы хотели ей сказать от имени мисс Олвинг, и я обещаю все точно передать.

– Она спит?

– Да.

– А кто же у вас болен?

– Болен?

– Да. Именно – болен.

– Не знаю. Во всяком случае не я. А почему вы спрашиваете?