Открыв глаза, она потягивается до хруста позвоночнике и зевает, прикрыв рот ладонью.

— Чего такая напряженная? Плохой сон приснился?

— Нет, все в порядке, — не хочется признаваться Ульяновой в том, что у меня все еще сидит тревога в груди.

Мы выпиваем по чашке кофе с молоком и съедаем по паре бутербродов с сыром. И, несмотря на ужасное состояние, я ем с аппетитом.

Олег объявляется спустя три дня с момента нашей ссоры и просит меня приехать к нему домой, чтобы поговорить. Только вот мне не о чем с ним разговаривать.

— Вот еще, — фыркаю я, — придумал. Сам накосячил — сам пусть едет и извиняется.

Я стою и выбираю продукты в супермаркете для сегодняшнего ужина, когда мне приходит его эсэмэска. Негодуя от того, как у этого парня все в жизни просто, я засовываю мобильник в задний карман джинсов и продолжаю изучать сроки годности на сметане.

Набрав все необходимое в корзину, двигаюсь в сторону кассы, однако в последний момент решаю заскочить в отдел с водой и взять яблочный сок.

Отвлекаюсь, когда сзади слышу громкие звуки. Оборачиваюсь и вижу парня и двух девушек, остановившихся в паре метров от меня.

— Ты всегда пьешь воду только в стекле? — с интересом спрашивает одна из девушек.

— И всегда только определенную марку, — подтверждает парень, и мне его голос кажется смутно знакомым. Снова смотрю в их сторону, заостряя внимание на молодом человеке.

Светло-русые волосы, слегка выгоревшие на солнце аккуратно уложены гелем, голубые глаза, приветливая улыбка, белоснежные зубы… О нет. Это не может быть он. Не могло же мне так «повезти».

В кармане джинс начинает вибрировать телефон. Руки вздрагивают, и коробка сока летит на пол.

— Черт, — ругаюсь я и быстро поднимаю упавший напиток. Выпрямляюсь и замечаю, как на меня направлены три пары глаз. Девушки лишь кидают мимолетные взгляды и возвращаются к своим делам, не найдя во мне ничего занимательного, а вот парень начинает с интересом меня рассматривать, чуть склонив голову вбок. Проходит пара секунд, и уголок его губ ползет вверх, а в глазах мелькает блеск.

Он же не узнал меня, да? Нет, он узнал, его глаза об этом буквально кричат. А что, если и тот урод, его дружок, тоже здесь, в этом супермаркете? И сейчас тоже подойдет к друзьям, а тут я? Ой, нет, я не хочу с ним встречаться. Не в этой жизни.

Поставив сок обратно на полку и схватив с пола корзину с продуктами, я быстрым шагом удаляюсь от этой троицы.

— Что тебе нужно? — отвечаю я уже на третий по счету телефонный звонок.

Какой настырный, однако. Неужели не понятно, что если человек сбрасывает вызовы, то чаще всего он это делает специально?

— Давай встретимся и все обсудим, — слышу спокойный голос Олега. Он даже не переживает!

— А нам разве есть что обсуждать? — в боевом настрое отвечаю я. — Ты мне ясно дал понять, что не собираешься меня посвящать в историю своих переписок с девушками. Так что…

— Я же говорил, это с работы, — вздыхает он.

— И что? — ахаю я. — В вашем общении есть что-то, из-за чего нужно ставить пароль на телефон?

Проходящие мимо люди с интересом оглядываются в мою сторону. Наверняка думают, что я одна из тех истеричных девушек, которым лишь бы дай повод поругаться и которые стремятся контролировать своих парней. Ну и пусть думают, мне все равно. Они меня не знают.

— Почему ты вообще думаешь, что я из-за нее поставил? — отвечает он вопросом на вопрос. Молодец. Лучшая защита — нападение.

— А это не так?

— Не так, Эрви. Ты знаешь, сколько нас в этом рестике работает? В любой момент кто-нибудь любопытный может залезть в мой телефон и найти там все что угодно, включая отправленные тобой мне фотографии. Я бы не очень хотел, чтобы кто-то их видел.

— Но зачем кому-то лазить в чужой телефон? — с сомнением спрашиваю я, прекрасно понимая, о каких фотографиях идет речь.

— Все люди разные, — отвечает Олег. — Кому-то это не кажется странным. Малышка, я поставил пароль в целях безопасности. И все. Ничего такого, что ты там себе могла придумать.

Малышка.

Всего одно слово, и меня уже возвращает во вчерашний вечер.

— А почему тогда отказался мне его говорить? — сдавив крепко зубы и отгоняя от себя образ шатена, задаю я вопрос. — И не называй меня, пожалуйста, так.

— Потому что хочу, чтобы ты уважала мою свободу и личные границы, — отвечает Олег. — Я хочу, чтобы ты мне доверяла, Эрвина, а не устраивала сцены ревности из-за какой-то девчонки, тем более страшненькой. Ты гораздо-гораздо лучше нее. И почему ты против этого прозвища? Раньше оно тебе нравилось.

— Больше не нравится, — бурчу я. — Так значит, я зря волновалась?

— Ну конечно. Пойми, для меня существуешь только ты. И встречаюсь я с тобой, а на других телок мне насрать.

Я вздыхаю с облегчением, прикрыв глаза.

Ну вот, я накрутила себя из-за ерунды и сделала Олега виноватым. Как всегда, Эрвина. Сто баллов, высший уровень.

— Ладно, прости меня, — говорю я. — Просто я увидела, взбесилась, перед глазами словно пелена… Прости. Я верю тебе.

Глава 4

Утро первого сентября начинается для меня за десять минут до звонка будильника.

Меня одолевало волнение в преддверии первого учебного дня на новом месте, отчего уснуть не получалось. Снедаемая мыслями, я полночи возилась на кровати, пытаясь улечься поудобнее, а остальные полночи провела в полудреме.

В итоге я просыпаюсь сама. Причём довольно резко.

Взяв в руки телефон, я обнаруживаю, что уже девять утра. Учитывая тот факт, что первая пара должна начаться без десяти двенадцать, а добираться от дома до учебного корпуса около тридцати минут на автобусе, у меня в распоряжении остается еще достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Собственно, этим я и решаю заняться: чищу зубы, умываюсь и принимаю в душ. Вернувшись в свою комнату, я сушу феном волосы, мажу лицо увлажняющим кремом и брызгаюсь любимыми духами с цветочными нотами. Надеваю белую рубашку, короткую чёрную юбку, черный пиджак и чёрные туфли на высоком каблуке. К великому недовольству мамы я не завтракаю, ограничиваясь лишь чашкой кофе с молоком и двумя ложками сахара.

А после, запихнув в сумку всё необходимое, направляюсь в университет.

И почему-то снова мысленно возвращаюсь в ту ночь в клубе. Будто я снова сижу там, а меня касаются руки того нахала.

Внутри становится тревожно.

«Все будет хорошо! — уверяю саму себя. —