году в Казани в новом театре объявили набор в хор на предстоящий сезон. Шаляпину в то время было пятнадцать лет, и он пошел пытать счастья. Однако в хор его не взяли, посоветовав прийти позже. В то время у юноши ломался голос. Зато взяли другого претендента, и это свое фиаско Шаляпин запомнил на всю жизнь. Спустя годы в Нижнем Новгороде Шаляпин познакомился с Горьким и рассказал ему об этой давней истории. «В хористы приняли какого-то долговязого двадцатилетнего парня, с чудовищным “окающим” говором», – пожаловался он. Услышав этот рассказ, Горький рассмеялся: «Дорогой Феденька, так это ж был я! Меня, правда, скоро выгнали из хора, потому что голоса у меня вообще не было никакого». Вот так произошла первая встреча двух великих людей. Практически анекдот.

Слушать экскурсовода остались всего пять человек, остальные разбрелись по длинному коридору и заглядывали в комнаты, проходить в них было нельзя – только любоваться.

– Посмотрите, этот халат принадлежал Федору Ивановичу Шаляпину и несессер тоже, – с придыханием и почти восторгом рассказывала экскурсовод, стоя перед гостевой комнатой в мемориальной квартире Горького, – нам его передала дочь великого певца.

Надежда Петровна, щурясь, пыталась разглядеть халат. В последнее время зрение стало садиться, а экспонат и правда уникальный. Если бы только ее класс это понимал! Но где там… Не доросли они еще или просто неинтересно? Рядом только Ника Серова, старательно конспектирующая за экскурсоводом, Люда Чалых, посещающая театральную студию и все, что связано с театром, для нее интересно, да Соня с Антоном и Машей Пеночкиной. Машу все это едва ли увлекает, но коридор узкий, и она стоит, почти прижавшись к Антону.

А литература… Что литература… За годы работы в школе Надежда Петровна поняла, что не так уж много детей проникаются предметом. Чехов, Толстой, Гоголь… тоска смертная, а уж когда задают писать сочинения – вообще жесть. И далеко ходить не надо. Ее собственная дочь не любит такой предмет, как литература. Только к Пушкину относится благосклонно, и то благодаря сказкам и «Капитанской дочке». Последнюю они по программе еще не проходили, Аня прочитала сама. Оно и понятно, приключения, любовь.

Анечка читать любила и в книжный ходила с удовольствием, только предпочитала подростковое фэнтези и рассказы для девочек. Именно там она находила близкое для себя, а то, что предлагал школьный учебник, навевало скуку. Надежда Петровна наблюдала за своим ребенком и испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она понимала дочь, с другой… если школа не вложит в юные головы хотя бы основы знаний родной литературы, то они так и вырастут, не ведая, кто написал «Преступление и наказание», а кто «Войну и мир». Но ведь это должен знать каждый, это – национальное достояние страны, основа нашей культуры, и задача Надежды Петровны как учителя… от пафоса собственных мыслей стало неудобно и даже немного противно.

– Это была съемная квартира, в которой Горький с семьей поселился в 1902 году, – продолжала между тем экскурсовод. – Он тогда уже являлся популярным писателем. Именно здесь Горький завершил работу над своей главной пьесой «На дне».

– И не успел написать «На небе», – хохотнул подошедший Пашка.

– Молодой человек…

– А чё, это я так – для симметрии: «На дне» – «На небе», вышло бы зачетно.

Ника Серова, если бы могла, испепелила Пашку взглядом. Он же, заметив презрение на ее лице, лишь ухмыльнулся. Она поправила на носу очки в тонкой оправе. У Ники был свой стиль. Крупные серебряные серьги, стильные очки, черный лак на ногтях. Ника старательно выстраивала свой образ, но увы – это ей не помогало завести друзей. Зато как староста вес она имела. Класс признавал в ней начальника. Начальника, которого принято слушаться, но не любить.

Присоединившийся Кирилл Посохов оценил шутку Пашки и тут же включил телефон, записывая видео:

– Всем привет! С вами Посох. Мы находимся на квартире крутого чела Макса Горького. Вопрос: почему он не сменил свой псевдоним на Миню Сладкого, когда свалил из страны и жил на Капри?

Экскурсовод поморщилась, но сделала вид, что не слышит эту ересь, и повела свою маленькую группу дальше. А Надежда Петровна подумала о том, что не все так безнадежно. Во всяком случае, Кирилл знает биографию Горького и знает, что тот жил на итальянском острове.

Маша Пеночкина зашла в гостиную, туда пускали, и протянула свой телефон Антону.

– Сфотографируешь?

– Конечно.

Она умела позировать и точно знала, какая сторона у нее рабочая.

– Вау! – прокомментировал оказавшийся рядом Макс Лебедкин. – Хороша Маша…

А Маша улыбалась в объектив, соблазняя Антона. Антон же серьезно и сосредоточенно щелкал первую красавицу класса. Рядом Соня не менее сосредоточенно щелкала самовар на большом столе. Соня училась в художественной школе и часто западала на такие старые вещи, которыми люди пользовались когда-то, а теперь эти вещи служат в основном музейным и театральным реквизитом.

Самовар был блестящим, стоял на подносе, фоном ему служила стена со светлыми зелеными обоями, а у стены стоял небольшой бюст Толстого.

Соня меняла ракурсы и сделала уже штук шесть кадров.

– Понравился самовар? – спросил Антон, когда закончил с портретами Маши и вернул ей телефон.

– Это отличная идея для натюрморта, – пробормотала Соня. – А у нас как раз сейчас домашнее задание – натюрморты. Подержи, – она сунула в руки Антона свою сумку, которая ей мешала.

– А меня вот интересует санитарное состояние домов того времени. Где здесь ванные? Где туалеты? Как люди в старину следили за гигиеной? – не унимался Пашка.

– Почитай в книжках, – язвительно ответила ему Ника Серова, – ты же буквы в первом классе изучал? Читать умеешь?

– Было дело…

На первом этаже во всю стену располагалась большая копия старинной фотографии – дореволюционная постановка пьесы «На дне» в МХТ. На ее фоне с идиотскими улыбками делали селфи Славик Митраков и Макс Лебедкин.

Надежда Петровна не знала, смеяться ей или плакать. Экскурсионный рассказ прошел для большей части класса мимо, но каждый в этом месте все же нашел что-то для себя любопытное.

А больше всех, наверное, Люда Чалых, которая мечтала стать актрисой и воспринимала Горького если не великим писателем, то знаменитым драматургом точно.

3

Когда они вышли на улицу, кто-то предложил взять такси.

– Нет, – возразила Надежда Петровна, – до музея Пушкина тут недалеко, всего минут двадцать пешком, погода чудесная, так что прогуляемся.

А погода и правда стояла чудесная. Теплый, солнечный день, последние числа сентября. Около домов высокие старые деревья, еще пышные, уже пестрые, и под ногами – листья. В такую погоду грех брать такси, хотя стоило признать, что утром