«Ты можешь забрать себе весь мир, но оставь мне Италию». (Джузеппе Верди)

Когда 14-летняя Моника начинала говорить о том, что любит смотреть Феллини, читать Леопарди, пересматривать альбомы Модильяни и Пикассо, на нее смотрели как на инопланетянку. После чего начинали подозревать, что она просто заучила фамилии и теперь пытается изобразить из себя непонятно кого. Это обижало и угнетало.

Однажды, забежав в парикмахерскую постричься, Моника неожиданно для себя разговорилась с местным цирюльником Пьеро Монтануччи. Немного одурев от итальянских матрон, требующих одни и те же прически, Пьеро был рад юной, хорошенькой девочке, которая понятия не имела, как ей постричься. Да все равно как. Пьеро увлекся и сделал Монике прическу, укладку, макияж… Наконец-то он мог себе позволить творить, а не вытворять, как обычно. Денег он с нее не взял и попросил прибегать еще, если будет время. Напоследок он попросил Монику подумать о карьере модели. Девочка фыркнула и убежала, но спустя неделю вновь заглянула к Пьеро.

«La dolce vita» великого Федерико Феллини стал любимым фильмом будущей актрисы

Так в жизни Моники появился ее первый настоящий друг. Пьеро Монтануччи мягко, но настойчиво уговаривал ее попробовать себя в роли модели. Чем больше ее уговаривали, тем больше Моника злилась от одной только мысли о карьере на подиуме.

– Ты же хочешь поступить на юридический! Кто тебе будет оплачивать образование? Родители? Это безжалостно с твоей стороны. У них нет лишних денег, а у тебя есть возможность их заработать без особого труда! – взорвался однажды Пьеро.

Парикмахер использовал запрещенный прием. Моника никогда не задумывалась на эту тему. Ей казалось, что она должна хорошо учиться – вот ее долг. Так она станет хорошим юристом. Об оплате образования девочка не думала в силу возраста.

Моника согласилась на пробную фотосессию, чему Пьеро был очень рад. Он отвез ее в Милан к своему знакомому фотографу, и они сделали первое портфолио для Моники. Естественно, фотохудожник тут же влюбился в юную модель и стал ей со всем возможным рвением расписывать прелести работы модели. Девочке настолько надоели подобные тирады Пьеро, что она оборвала фотографа на полуслове и довольно резко сказала, что намерена стать юристом.

Вернувшись в Читта-ди-Кастелло, Моника зажила по-прежнему. Более всего девочка страдала от отсутствия друзей.

Чем старше Моника становилась, тем больше ее сверстников волновали вопросы пола. Когда Моника входила в класс, все вокруг затихали. Девочки видели, с каким обожанием одноклассники смотрят на нее, любви к Монике это не прибавляло. С тихой злостью по углам рассказывали все более неправдоподобные сплетни об ученице Беллуччи. Байки пересказывали, дополняли и так далее по давно заведенному порочному кругу. Как ни странно, в школе Моника не считалась первой красавицей. Это звание носят самые веселые и популярные девочки. Внешность в вопросах школьной популярности играет второстепенную роль.

Фото с первой непрофессиональной фотосессии Моники

Мальчики рано стали интересоваться Моникой, но, как подступиться к самой обсуждаемой персоне школы, они не знали. Ее побаивались. Еще со дня рождения Моники итальянские кумушки стали рассказывать небылицы о том, что девочка – «дитя дьявола». А как иначе объяснить рождение такой красивой девочки у бесплодной женщины, которая к тому же и вышла замуж за иноверца? Если россказням девочек в школе мальчики и не верили, то вот к предостережениям матерей не прислушиваться было сложно.

Когда Монике было 17, ее пригласил на свидание Маурицио Фраттини. Девушка привычно отказала ему и пошла дальше. Маурицио решил не отступать. Это уже было делом чести, в конце концов. Наглость, как известно, города берет. Маурицио и Моника подружились, а затем и влюбились друг в друга.

Никогда еще Италия не казалась ей такой яркой и солнечной. У обоих дома были родители, и ничего другого, кроме как гулять по скверам и паркам, им не оставалось.

Помимо первой влюбленности Моника готовилась к поступлению в университет, что Маурицио не очень-то нравилось.

– Ты рождена, чтобы быть красивой, зачем насиловать природу! – восклицал он, и Моника откладывала учебники.

Первая влюбленность похожа на карточный домик. Она кажется прочной, но разлетается от малейшего дуновения ветра. Счастливый до отвращения вид Моники рождал все новые сплетни, которые, естественно, слышал Маурицио. Мама молодого человека тоже была не в восторге от выбранной пассии, которую иначе как падшей женщиной не называла.

Никогда еще Италия не казалась Монике такой яркой и солнечной…

– Права была моя мать… – сообщил ей молодой человек, когда увидел фотоснимки, сделанные недавно. Моника снова поддалась уговорам любимого парикмахера и согласилась на рекламную фотосессию, которую тот для нее организовал. На этот раз ей заплатили, причем приличную для 17-летней девушки сумму. Деньги Моника намеревалась потратить на обучение, и она совершенно не понимала, что в этом плохого. Он же сам говорил, что та рождена быть красивой.

Вскоре после их первой ссоры Маурицио отбыл в Перуджи. Он был на два года старше Моники и уже закончил школу. На прощание девушка сообщила Фраттини, что вскоре присоединится к нему в университете. Юноша снисходительно улыбнулся и заявил:

– Ты мечта каждого мужчины здесь. У тебя и так толпы ухажеров, скоро ты с кем-нибудь сойдешься, забеременеешь, родишь детей, будешь готовить для своей большой семьи. Это прекрасно, но… Я хочу большего.

Эти слова навсегда отпечатались в памяти Моники. Все мечты о тихой семейной жизни в ненавистном Читта-ди-Кастелло разлетелись в прах. Она пыталась научиться готовить, подружиться с его матерью, казаться интересной, слушать его, но оказалось, что он даже и не думал связать свою судьбу с ней.