Он околачивался в конюшнях, подтрунивая над ребятами, убиравшими навоз, когда один из байернских личных — жилистый тип с длинным носом, таким острым, что хотелось упрятать его в ножны, — подошел к Рейзо вплотную. От него несло элем, и он, похоже, этим гордился.

— Замечательно, — чуть слышно выдохнул Рейзо.

— Эй, пастушок! Я все хотел, чтоб ты кое-что объяснил мне… ты мне… насчет того, что ты едешь в Тиру, а? Почему это ты едешь, а? А я нет. Вот что я хочу знать.

Рейзо поморщился:

— Ты знаешь, что от тебя несет, как от нужника?

Еще двое солдат подтянулись к первому, и, ободренный поддержкой друзей, он пихнул Рейзо в плечо. Несколько раз. Рейзо стиснул зубы, но не поднял глаз от земли. Попытки отбиваться никогда не доводят до добра.

— Ты не воин. Ты просто в друзьях у больших шишек, а?

— В чем дело, Рейзо? — спросила подошедшая к ним Энна. Она только что вычистила свою лошадь и все еще держала в руке щетку. — Твои милые дружки довольно громко выражают свое мнение.

— Это не имеет к тебе отношения, — возразил первый солдат.

Она скрестила руки на груди:

— Если у вас есть вопросы к моему другу, это имеет ко мне самое непосредственное отношение, господин Рвотный Выдох. Может, объясните мне, в чем дело, я жажду это услышать.

Обмен репликами мгновенно перерос в весьма увлекательную перебранку. Рейзо с удобством расположился на тюке сена, наслаждаясь наблюдением за Энной, которая была в ударе.

— Разве ты ей не поможешь? — спросил один из конюших.

Рейзо рассмеялся:

— Энна даже с закрытыми глазами справится с тремя крикунами. Вот если бы их было двадцать, тогда я, может, и предпринял бы что-нибудь. Сходил бы за Финном.

— Я бы скорее вырыл себе могилу, — пробурчал другой конюший, отвернувшись от Рейзо, — чем позволил бы другому сражаться за меня, пока я поплевываю в потолок.

Рейзо хотел ответить, но вдруг обнаружил, что на ум не приходит ни одной остроты.

«Зачем мне сражаться, если у всех вокруг это выходит гораздо лучше?» — спросил он себя, но эта мысль вызвала у него только раздражение, словно комариный укус, который он не может почесать.

К тому времени как Тейлон услышал склоку и явился на место происшествия, воины перед Энной стали похожи на щенков с поджатыми хвостами.

— Что за шум? — В конюшню вплыла дородная дама, закутанная в слишком большое количество желтой ткани. Она заметила Рейзо, развалившегося на сене. — Уж не ты ли в ответе за всю эту суматоху? В конюшне занимаются работой, и бездельникам тут не место. Кто ты такой?

— Я Рейзо, из байернских личных, — представился он, чуть не добавив: «А безделье — всего лишь мое увлечение».

— Байернский личный? Но ты же еще ребенок.

Рейзо притворно закатил глаза:

— Я не ребенок, я просто низкорослый.

— Хм, — фыркнула она. — Не знаю, что за человек этот Тейлон, если вербует на службу мальчишек…

— Тейлон — это я, — сообщил тот, приближаясь. — А вы кто такая, чтобы докучать одному из моих людей?

— Я леди Мегина, кузина его величества короля и избранный им посол в Тиру. И хочу вам сразу заявить, что от своего военного эскорта я ожидаю содействия, а не вопросов.

Тейлон скрестил на груди руки, став как будто вдвое шире.

— Тем не менее у моих людей один капитан, и это не вы!

Ее глаза на миг расширились, словно взметнулось вверх пламя, в которое подкинули топлива.

— Превосходно. Вы будете командовать своими людьми, капитан Тейлон, а я буду командовать вами.

Они разошлись в противоположных направлениях под еле слышное хихиканье конюших.

Рейзо и прежде доводилось слышать о леди Мегине, кузине короля и уже двадцать лет как бездетной вдове. Джерик отдавал ей должное за то, что смогла положить конец водной распре на юго-востоке Байерна, и за бережное управление поместьем ее брата. И все же она могла бы быть повежливее.

Ночью перед отбытием посольского отряда Изи и Джерик давали пир в честь путешественников, но сами запоздали к началу празднества. Рейзо взялся уже за вторую индюшачью ножку и пятый кусок ягодного пирога, когда Изи присела рядом с ним на скамью и оперлась локтями на стол, спрятав лицо в ладонях.

— Что случилось? — спросила Энна.

Изи встретилась взглядом с Тейлоном, сидящим напротив нее.

— Нам пришла весточка из Тиры, — сообщила она дрогнувшим голосом. — За зиму многие тирианцы начали призывать к возобновлению войны. Страсти накалились довольно сильно, и, чтобы умиротворить их, совет согласился осенью поставить этот вопрос на голосование.

Финн затряс головой — ему очень захотелось стукнуть по чему-нибудь кулаком.

— Нам остается не так уж много времени, — заметил Тейлон.

— Если вы поедете, — уточнила Изи и посмотрела вверх, как будто попыталась удержаться от слез. — Я подумываю… подумываю отменить посольство. К тому времени, как вы прибудете на место, леди Мегине останется меньше месяца на встречи с членами совета, прежде чем они разъедутся по летним поместьям. Когда же они вернутся в Ингридан, у нее будет всего пара недель до голосования. Этого времени недостаточно, чтобы склонить их мнение в пользу мира, и, боюсь, вашему отряду окажется непросто даже сохранить ей жизнь. Сохранить жизнь всем вам.

Она взяла Энну за руку и заговорила быстрее:

— Но еще я боюсь, что, если вы не поедете, у нас не останется ни единого шанса. Так легко поверить в то, что совершенно незнакомые тебе люди — твои враги. Если бы они узнали нас… Но как вы можете поехать, Тейлон? Как я могу рисковать всеми вами? Вы же отправитесь прямо в осиное гнездо.

Рейзо поскреб блошиные укусы на руках, но тут же понял, что это у него мурашки выступили от страха. Он не слишком-то любил осиные гнезда.

Тейлон встал:

— Байернские личные!

Звон посуды стих, все лица повернулись к нему.

— Наша королева сообщила мне, что в Тире за зиму пробудились мысли о войне. Если мы поедем, они могут попросту решить перерезать нам глотки, одному за другим. Королева предоставляет нам выбор. Даже если мы поедем, вполне вероятно, что нас ждет неудача. Готовы ли вы рискнуть? Отправитесь ли со мной в Тиру?

Наступила такая тишина, что зал показался маленьким, тесным и душным. Затем Финн ударил дротиком по вымощенному плиткой полу. Рейзо улыбнулся ему и начал вторить собственным дротиком. Энна бухнула по столу кулаком. Стук двух дротиков и кулака, одинокий и вместе с тем притягательный, заполнил весь зал. А затем вдоль стен раскатился ответный стук. Эти звуки слились в единый грохот, все стучали в такт, и весь зал превратился в общий барабан под одной рукой. Джерик встал за спиной у Изи и обнял ее. Она прижалась щекой к его руке, и, когда к дротикам присоединились голоса, выкликающие «Байерн! Байерн!», ее плечи содрогнулись от рыданий.