Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые советы врачей
Единственное, что врачи с уверенностью говорили мне, – не нервничай, или все будет еще хуже. Честно говоря, я не боялся слепоты, не знаю почему, но я вообще не думал о ней. Но чувствовал, что, когда долго нервничаю, действительно вижу еще хуже, хотя куда дальше?
В школе, как и все, я прошел психологическое тестирование и узнал, что, оказывается, у меня холерический тип личности, но, может быть, я и сангвиник. Сейчас эти тесты может высмеять любой школьник. Но тогда у меня появилась цель изменить свой темперамент, свое отношение к себе и миру. Что значит «не нервничать»? Не переживать из-за постоянных неудач, но все, что ты с легкостью делал раньше, теперь не работает. Не переживать, что тебя все обгоняют. Не только на улицах – прежде всего в жизни. Твои бывшие одноклассники начинают работать, водить машину, путешествовать. Ты просто сидишь дома и лечишься. Что ты сделал в свои годы? При этом надо было не переживать и за маму, друзей, всех тех, кто смотрел на тебя с осторожностью, наблюдал и пытался как-то помочь.
Глава II
Глава, в которой я полтора года сижу дома
Когда я понял, что зрение уходит, то начал спрашивать себя и врачей: обратимый ли это процесс? Смогу ли я когда-нибудь видеть так, как раньше?
Конкретных ответов не было.
Первые пару недель я продолжал ходить в вуз, стал получать четверки вместо пятерок, записывал лекции на диктофон. Спрашивал, что написано на доске, у однокурсников.
Я не очень понимал, что происходит с моим зрением, и думал, что это какая-то случайность и оно скоро вернется.
На первом курсе
В вузе на физкультуре мы играли в футбол на отжимания. Проигравшая команда отжималась больше, чем победители. Все школьные годы я был вратарем. Классе в третьем меня поставили на ворота, потому что я не боялся мяча. Мы играли дни напролет до темноты. На одном из сентябрьских матчей в вузе я встал на ворота. Почти сразу пропустил мяч. Я увидел его очень поздно. Мне показалось, что все мои реакции постарели. Я доиграл матч и решил, что больше не буду играть в футбол. В школе мне нравился бадминтон, настольный теннис, пионербол. После потери зрения я перестал видеть мяч и играть в спортивные игры.
Друзья
Когда ты не пишешь и не звонишь друзьям на первом курсе – это нормально. Вы начинаете новую жизнь, у вас последние подростковые времена, когда вам не важны другие люди. Я не выходил на связь пару месяцев.
Первое время и друзья не писали мне, потом узнали, что со мной случилось. О том, что произошло с моим зрением, друзьям рассказала моя мама.
В эти годы мама одновременно выросла, стала сильной и таскала меня везде – в больницы, на улицу, из комнаты на кухню, из мрачного внутреннего мира во внешний. И одновременно, пусть это звучит противоречиво, стала меньше самой себя. Мама увидела, что я ослабел, и слабость передалась и ей.
Друзья стали заходить в гости, приглашать к себе. Я рассказал, как все произошло. Я не увидел какой-то особой реакции, но тогда я вообще не видел реакций других людей. Первое время, когда я приходил в гости к друзьям, то по привычке они предлагали мне посмотреть с ними кино или поиграть в компьютерные игры. Потом перестали предлагать.
Я больше не смотрел кино дома, все экраны меньше кинозальных стали для меня малы. Но через месяц-два я понял, что так нельзя. Если я хочу вернуть зрение, надо создать для этого условия. Для меня главные условия – возможность делать то, что делают все остальные, и не быть одному. И я стал слушать кино. Иногда спрашивал друзей: «А что там сейчас было?» И мне рассказывали. Наверное, тогда я смотрел воображаемые фильмы.
Воспоминание Ильи Воронцова, моего друга-одноклассника
Ты всегда оценивал расстояние до предметов. Твоя мама сказала Сашке, что ты потерял зрение, а он – мне. Вспомнил, что в магазине «Торговая Лига», который на перекрестке Богдана Хмельницкого и Велижской, ты подносил товары прямо к носу, чтобы что-то рассмотреть. Вспомнил место, где ты чуть мимо не прошел, это было у Плазы, как идти от первой аптеки вверх к 33-й школе. Вроде бы ты был одет в черный длинный плащ. Кажется, было начало осени. Ты как-то раз не заметил меня на улице на расстоянии метра. Я первый раз такое видел.
Через пару лет, когда я стал устраивать первые вечеринки после потери зрения, друзья открывали мой холодильник и видели, как на полке рядом с кетчупом и вином стояли бутылочки с лекарствами.
Это были годы, когда мне все помогали. Друзья меняли лампочки, смотрели показатели счетчиков, рассказывали мне новости, которые не услышишь по радио.
Чего я боялся?
Больше всего я боялся привыкнуть к тому, как я вижу. Человек привыкает почти ко всему и начинает считать, что то, что с ним происходит, – нормально. Я спрашивал себя: помню ли я мир, который видел прежним зрением? Не уверен. Как выглядело небо в 2006 году, я уже не помнил.
Лица с близкого расстояния я видел хорошо. Но если я проходил мимо знакомого человека на улице, то не узнавал его. Люди обижались, считали, что я зазнался.
Опытным путем я выяснил, что на качество моего зрения влияет температура воздуха. Если очень жарко, начинаю хуже соображать, теряю сознание. В теплые страны, например в Израиль, я могу ездить только зимой.
Наверное, самое опасное для меня место – баня.