четыре, я беременна и предана мужем, и мне придётся начинать жизнь заново.

Я бежала подальше от него, от боли, которую он причинил мне, от квартиры, в которой я была так счастлива и стала так несчастна всего за каких-то несколько минут, когда мой мир перевернулся с ног на голову.

Я знала — больше он никогда прежним уже не станет.

И как мы теперь будем работать в одном офисе с мужем-предателем - я не представляла себе. А на работу идти будет надо....

5.

Выскочила из подъезда и на автопилоте пробежала ещё пару домов.

Запыхалась и остановилась возле лавочки — никто за мной не побежал.

Руслан не бросил бы беременную, которой требовалась помощь врачей.

Мне надо было подумать, куда идти.

Уже начало смеркаться, мне где-то надо ночевать.

Ужасно знать, что дома у тебя больше нет, и ты не можешь туда пойти.

Вынужден искать какое-то иное временное пристанище. А всё потому что твой муж — падла и предатель!

Куда же мне теперь податься?

Гостиница?

Терпеть их не могла всегда. Всё такое.…чужое и словно без души.

Да и не хотелось наткнуться там на знакомых, которые отлично знали моего супруга, как крупного бизнесмена нашего города, и стали бы расспрашивать о причинах моей ночёвки в отеле. Мы ведь всегда с Русланом были вместе — не разлей вода.

Неудобных вопросов не избежать. А ещё — эти вопросы будут причинять боль.

Едва знакомые спросят, где же мой муж, как я и начну плакать — горько и навзрыд.

Где, где.… А вот там!

Муж — объелся груш. Был да весь вышел.

Нет теперь у меня мужа. Есть только предатель, с которым нужно оформить официальный развод, чтобы он перестал быть мужем даже на бумажке. Не достоин он этого звания, просто не достоин!

По крайней мере, для роли моего мужа.

Дача? У нас есть дача.

Точнее, была — у нас. Теперь неизвестно, чья она будет после развода…

Всё равно туда ехать рискованно — Руслан знает ведь, где находится дача. Он приедет и будет пытаться со мной говорить, а это не только бессмысленно, потому что я не хочу знать никаких оправданий тому, что он сделал, но и слишком нервно.

Я не вынесу его лжи снова. Что он мне может сказать, что изменило бы факт того, что от него скоро родит моя молоденькая племянница?

Просто её попка и грудочка гораздо более упругие, чем мои, и у него помутился разум — он взял? А я должна его понять и простить, потому как уже не так свежа и юна как дочь моей родной сестры?

Не хочу даже слушать это.

Мне понятно, по каким таким причинам он залез на неё — просто я уже не такая красивая и молоденькая. И не желаю слушать эти унижения и объяснения причин измены или даже измен моего мужа.

Он меня променял на упругую жопу — это всё, что мне нужно понимать.

Даже не только меня, а нас — меня и нашего ребёнка, о котором я теперь говорить ему не планирую.

Он не только звания мужа не достоин, но и звания отца!

Пусть лучше моя дочь или сын не будут знать, каким мерзким ублюдком оказался их папочка! Сама подниму дитя, чай не глупая и не безрукая.

Справимся и без скотов в семье.

Я шумно вздохнула.

На улице уже совсем стемнело, пока я решала куда же мне податься.

Гостиница и наша дача — не вариант.

Значит, стоит попросить помощи у друзей.

6.

— Аня, привет, — заговорила я в телефон, когда трубку сняли. — Извини, что так поздно звоню…

— Лана, что-то случилось? — спросила тут же подруга.

— Да, случилось, — не стала отпираться я. — По голосу слышно?

— Конечно, слышно. Я тебя уж не первый год знаю. Что там у тебя произошло?

— Да трындец полный. Я развожусь. Ушла от Руслана.

— Ушла?!

— Да.

— Ты серьёно сейчас, Ланка?

— Да. Серьёзно.

— Да погоди ты гнать горячку… Расскажи всё толком. Что у вас произошло? Поругались, что ли? Ну и что с того? Мы с Киром по три раза на дню ссоримся, и ничего — помирились потом в кроватке, и всё нормально.

— Нет, не поругались… — покачала я головой, а из глаз опять побежали слезы. Если бы мы просто поругались…Но это не какая-то ссора, это нож в спину, убийство нашей любви и плевок на её могиле сверху.… — Давай, я потом расскажу? Это нетелефонный разговор, и вообще — холодно на улице сидеть, а я даже не знаю, куда мне податься.

— Так домой иди, ты что? — сказала Аня. — С ума сошла — среди ночи сидеть на улице в октябре?

— Домой я не вернусь, — твёрдо ответила я.

— Да почему? Пусть он уходит, если накосячил, в крайнем случае.

— Так не получится…

— Почему не получится-то?

— Ты не всё знаешь. Я потом расскажу. Куда мне поехать, как ты думаешь? Голова совсем не варит. Помоги мне, Анька, пожалуйста. Мне так…плохо…

— О господи…. Приезжай к нам, а? — предложила она. — Вот и поговорим. Я винца открою, мм?

— Нет, нет.… — покачала я головой. — Неудобно это.

— Да что неудобного-то?

— Дома Кир, мы будем шуметь.

— Кир тебя любит, он всё прекрасно поймет. Давай, я приеду за тобой. Говори адрес. Ты возле дома своего?

— Нет.

— А где?

— Ань, не надо ехать никуда. Ты мне лучше скажи, нет ли вариантов переночевать где-то? Может, знакомые сдают какой-то дом, дачу, квартиру…

— Ты знаешь, есть, — ответила подруга.

— Да? Правда?

— Правда. Но все эти люди ответят мне только завтра. Ночь на дворе как бы, Лан.

Действительно. Закопавшись в своё горе я совсем потеряла связь с реальностью. Даже из любви ко мне Анька не станет звонить знакомым на ночь глядя. Все эти дела не решить раньше, чем наступит утро.

— А, ну да… Только завтра. А сейчас куда же мне? — сказала я и сама слышала, как тускло, будто даже сломленным, звучал мой голос. Его словно тоже разбили, как и мою душу.

— Приезжай к нам и не дури, Мелания, — строго ответила мне Аня. — Не хочешь, чтоб