Шестой и седьмой опорные пункты располагались между «пятеркой» и Каарна-йоки в островках леса, торчащих посреди открытого луга. От них до обрывистого берега Тайпалеен-йоки было около четырехсот метров. Впоследствии они были самыми спокойными позициями за все время боев на Тайпале. К началу войны в этом районе успели построить несколько убежищ для гарнизона, которые позже были модернизированы и укреплены. Расположенный на передовых позициях батальон состоял из трех рот, из которых одна занимала с первого по третий опорные пункты, одна четвертый с пятым и одна шестой и седьмой. Непосредственно на передовой располагалось от одного до полутора взводов с двумя-тремя пулеметами.

Пять опорных позиций третьего района, Линнакангаса, были расположены между Каарна-йоки и берегом Ладожского озера, вдоль северного берега Тайпалеен-йоки, в неглубоком тылу которых и располагался «Улицкий шанец». Как уже говорилось, впоследствии передовые позиции этого района не были местом сильных боев, хотя они и прикрывали важную дорогу на север вдоль берега Ладоги. Основной причиной этого была надежная естественная преграда — здесь, в своем устье, ширина реки Тайпалеен-йоки достигает около двухсот метров, и форсировать здесь реку было чрезвычайно трудно из-за незамерзающего участка и большой дистанции до противника. Кроме этого своим относительным покоем находившиеся на этих позициях финны должны быть обязаны ДОТу «Нииттюказематти» («Луговой каземат»), который относился к первому опорному пункту. В его секторе обстрела находились подступы к мосту через Каарна-йоки и паромный причал. Таким образом, он как бы запирал дорогу к Линнакангасу, предотвращая возможность обхода всей линии обороны по берегу Тайпалеен-йоки с восточного фланга. От ДОТа к Каарна-йоки вел окоп, который продолжался на другом берегу речки и вел к седьмой опорной позиции в Теренттиля.

В паре сотен метров восточнее него, на поросшей лесом высотке, находилось еще одно бетонное сооружение фронтального огня, получившее название «Метсяказематти» («Лесной каземат»), который в свою очередь простреливал подходы к своему «близнецу» в низине.

Вообще, бетонные ДОТы были своеобразной «цитаделью» каждого опорного пункта, если, конечно, они вообще имелись на позиции. Обычно вокруг каземата кольцом была вырыта главная траншея, в которой должен был находиться основной гарнизон. От кольцевой траншеи и в тыл, и по направлению к противнику изогнутыми лучами отходили окопы, ведущие к передовым позициям пулеметчиков, наблюдателей и минометчиков. Ведущие в тыл окопы, как правило, соединялись еще с одной линией траншей, которым предназначалась роль тыловых позиций в случае захвата неприятелем передовой позиции.

Уже в ходе боевых действий, в январе 1940 года, начальником инженерной службы 3-го стрелкового корпуса майором Маклецовым ДОТы у ручья Мустаоя, на тот момент давно уже занятые подразделениями 49-й стрелковой дивизии, были описаны следующим образом:

Необходимо отметить, что в оборонительных укреплениях Тайпале не было противотанковых надолбов. Имевшиеся небольшие цепи камней и бревенчатые завалы не представляли для танков даже тех времен практически никакого препятствия. Та трехрядная полоса из гранитных валунов, что до сегодняшнего дня пересекает территорию бывших боев, была установлена в период 1942–1944 годов, когда финны готовились к завершающей стадии своего участия во Второй мировой войне. Единственным крупным противотанковым препятствием стал ров, выкопанный резервистами уже в октябре 1939 года параллельно главной оборонительной линии. Не очень широкая и достаточно мелкая канава начиналась от одного из западных притоков Мустаоя и заканчивалась у берега Суванто-ярви. Ручей Мустаоя протекает по дну глубокого оврага, являясь сам по себе противотанковым препятствием. В наше время, по прошествии более полувека, отроги оврага поросли деревьями. В тридцатые же годы этот «каньон» пересекал ровное плоское поле, на котором не было ни единого куста. Поэтому глубокое препятствие было довольно трудно заметить на расстоянии всего в пару сотен метров.

Кроме этого, перед всеми финскими позициями была натянута колючая проволока в три-четыре кола. Позже, когда подмерзли озера Суванто и Ладога, колючка была натянута на вбитых в лед кольях вдоль их берегов, насколько это позволяла оперативная обстановка.

Важнейшую роль в оборонительной системе Тайпале играли две стационарные артиллерийские батареи — «Каарнайоки» (названная так из-за одноименной деревни и речки, протекающей неподалеку), и «Ярисевя», располагавшаяся прямо на берегу Ладожского озера на одноименном мысу (ныне мыс Чалка). Будучи самым восточным флангом всей линии Маннергейма, упирающейся в Ладогу, этот укрепрайон обладал своей собственной частью береговой артиллерии, функцию которой и выполняли орудия батареи «Ярисевя», стратегической и тактической задачей которой была защита левого фланга сектора Тайпале. Батарея же «Каарнайоки», расположившаяся в отрытых бетонных блоках за несколько километров к северу от Тайпале, была способна прикрывать участок суши почти от Кивиниеми до Тайпале и значительную часть акватории Ладоги. Состояла эта батарея из четырех 152-мм орудий.

Обе батареи входили в систему береговой обороны Ладоги, которая цепью протянулась от Кексгольма до Тайпале по берегу озера. Помимо упомянутых мест расположения, в состав финского «орудийного щита» со стороны ладожского водоема также входили батареи, установленные на острове Коневец и мысах Юляппяяниеми (Черемухино) и Мустаниеми. О роли этих батарей еще будет неоднократно упомянуто в последующих главах.

Западный фланг района защищался орудийными капонирами, расположенными на северном берегу озера Суванто-ярви, у поселка Келья (нынешнее Портовое), получивший название укрепрайона «Ке», и на мыске Патониеми, хотя они по своей мощи не шли ни в какое сравнение с двумя батареями, о которых было сказано выше. Да и вооружение эти казематы получили уже тогда, когда советские войска перешли финскую границу.

Удивительным фактом является то, что во время последних предвоенных инспекций Генеральный штаб вооруженных сил Финляндии просто не обратил на эти сооружения достаточного внимания, считая их давно устаревшими. Тем не менее, когда в начале ноября 1939 года угроза войны стала нарастать с неимоверной скоростью, командующий береговой обороной Ладожского участка Карельского перешейка подполковник Рикама отдал распоряжение о проверке состояния этих построек. Посланные для этого артиллеристы с трудом нашли бетонные коробки, обильно заросшие кустарником за свои двадцать лет бездействия. После того как они были обнаружены, военные столкнулись еще с одной проблемой: металлические двери казематов были заперты, а ключи находились у кого-то из местных селян. В конце концов ключи нашлись, кустарник вырубили, а состояние сооружений оказалось лучше, чем это представлялось штабным офицерам. Но тут встала проблема вооружения, так как орудий в бункерах не было. Рикама выслал запрос в штаб группы Ладожской береговой обороны о демонтаже части орудий с второстепенных позиций и передаче их в свое распоряжение. Как и следовало ожидать, командование береговой обороны, относящееся к военно-морским силам, ответило категорическим отказом. Тогда он попытался вооружить казематы полевыми орудиями, но ни одна из пушек не подходила для использования в бетонном помещении. Так бы они и остались торчать на берегу Суванто-ярви серыми параллелепипедами, выступающими из поросших жухлой травой бугров, если бы в первые дни войны, когда полки 142-й дивизии РККА уже были на подходе к южному берегу озера, в дело не вмешался финский Генеральный штаб. По его непосредственному приказу ВМС пожертвовали четырнадцатью 57-мм орудиями «Норденфельд» образца 1892 года, которыми поспешно были оборудованы казематы на мысках Патониеми, Кекинниеми (у Келья), а также еще несколько артиллерийских сооружений по северному берегу Вуоксы.