Но более всего Кэмпбелла раздражало то, что эта ночная комедия разыгрывалась на глазах благодарного зрителя – его соседа Фергюсона. После той ссоры из-за садовой стены Фергюсон стал совершенно невыносим.

Нет, никто не спорит, он, Кэмпбелл, действительно врезался в стену соседа, давая задний ход, и выбил из нее камень или два. Но если бы Фергюсон починил ее должным образом, ничего подобного не случилось бы. Растущее в саду Фергюсона огромное дерево пустило корни под стену, разрушив ее основание, а отростки пробрались в сад Кэмпбелла. И теперь ему приходилось регулярно выкорчевывать их. Никто не имеет права сажать деревья возле стен, чтобы те рушились от малейшего прикосновения, а потом требовать огромных денег за ремонт. Не станет он чинить стену Фергюсона, черт бы его побрал!

Кэмпбелл заскрежетал зубами. Эти незначительные мелкие ссоры раздражали, и ему ужасно хотелось ввязаться в какую-нибудь крупную драку. Если бы только удалось дать себе волю и превратить лицо Уотерса в месиво, сейчас он чувствовал бы себя гораздо лучше. Однако еще не поздно вернуться или двинуться вперед – без разницы – и с кем-нибудь сцепиться.

Кэмпбелл так глубоко погрузился в размышления, что не расслышал шума мотора в отдалении и не заметил света фар, то появлявшегося, то исчезавшего на петлявшей по холмам дороге. Из раздумий его вывел оглушающий визг тормозов и громкий крик:

– Какого черта ты делаешь, болван, остановившись посреди дороги на самом повороте?

А потом, когда Кэмпбелл повернулся, щурясь в ослепляющем свете фар и пытаясь решить, как поступить в сложившейся ситуации, все тот же голос с каким-то гневным торжеством произнес:

– Кэмпбелл. Ну конечно. Мне следовало догадаться, что это именно он.

– Слышали про мистера Кэмпбелла? – спросил мистер Мердок, хозяин бара «Герб Макклеллана», тщательно протирая стакан перед тем, как наполнить его пивом.

– Нет. В какую еще передрягу он успел попасть? – спросил Уимзи и, облокотившись о барную стойку, приготовился наслаждаться рассказом.

– Он умер.

– Умер? – Ответ ошеломил Уимзи настолько, что он, сам того не сознавая, начал копировать речь собеседника.

Мистер Мердок кивнул:

– Да. Макадам только что приехал с новостями из Гейтсхауса. Тело нашли в два часа дня в холмах близ Ньютон-Стюарта.

– Святые небеса! – воскликнул Уимзи. – И отчего же он скончался?

– Упал в речку и захлебнулся. Так говорят. Туда уже отправились полицейские.

– Несчастный случай, полагаю.

– Наверное. Люди из Боргана видели Кэмпбелла после десяти часов утра. Он расположился недалеко от моста и рисовал. В два часа дня проходивший мимо со своей удочкой майор Дугал заметил лежавшее в воде тело. Весь берег покрыт большими скользкими валунами. Наверное, он решил спуститься вниз, чтобы набрать воды для своих красок, и поскользнулся.

– Масляные краски водой не разводят, – заметил Уимзи. – Но, вероятно, Кэмпбелл решил размешать горчицу для сандвича, наполнить чайник или разбавить виски. Знаете, Мердок, отправлюсь-ка я, пожалуй, туда и взгляну, что да как. Вы же знаете, что трупы – моя страсть. Где находится это место?

– Поезжайте по дороге, что тянется вдоль берега через Критаун в сторону Ньютон-Стюарта, – пояснил Мердок. – За мостом сверните направо. А потом еще раз направо возле указательного столба на дороге, ведущей на Багреннан. Дальше двигайтесь до тех пор, пока не минуете небольшой мост через Кри, и держитесь правее.

– В общем, – произнес Уимзи, – нужно постоянно поворачивать направо. Я знаю это место. Там есть мост, шлагбаум и речушка, в которой водится лосось.

– Да, она называется Миннох. Там мистер Деннисон выловил в прошлом году огромную рыбину. Это место будет как раз перед шлагбаумом. Чуть левее.

Уимзи кивнул:

– В таком случае разрешите откланяться. Не хочется пропустить это событие. Увидимся позднее, старина. Готов поклясться, это самая оригинальная проделка Кэмпбелла. Ничто в жизни ему не удалось лучше, чем уход из нее. Что скажете?

Это был восхитительный день августа, и сидящий за рулем автомобиля Уимзи едва не мурлыкал от удовольствия. Дорога из Керкубри в Ньютон-Стюарт отличалась редкой красотой. А если к этому прибавить ярко сияющее в чистом небе солнце, плывущие белоснежные облака, пестреющие цветами живые изгороди, отличную ровную дорогу, мерно урчащий мощный мотор и ожидающий в конце пути труп, то чашу счастья Питера Уимзи можно было считать полной. Он был человеком, предпочитавшим простые удовольствия.

Его светлость миновал Гейтхаус, бодро помахав рукой хозяину гостиницы «Энвос», проехал мимо мрачно-темных стен замка Кардонесс, в тысячный раз подивился странной японской красоте фермы Мосс-Ярд, напоминавшей алый рубин в обрамлении редких деревьев на фоне голубой воды, и итальянскому очарованию Киркдейла, окаймленного тонкими, переплетенными между собой деревьями и лазурной полоской побережья залива Уигтаун, поблескивающей от солнца. Затем взору Уимзи открылась старая приграничная крепость Бархольма, окруженная белоснежными домиками фермеров. А потом его внезапно ослепила пронзительная зелень травы, вынырнувшая из тени раскидистых деревьев, подобно одной из лужаек Авалона[4]. Заросли дикого чеснока остались позади, но его аромат все еще витал в воздухе, наполняя его трепетом крыльев вампиров и напоминая о темном прошлом крепости. Его светлости встретилась старая мельница на белом фундаменте, сложенная из осыпавшегося гранита и окруженная облаком каменной пыли; буровая вышка, четко вырисовывавшаяся на фоне неба и стоявший на якоре буксир. Затем взору нашего путешественника открылись развешанные для просушки сети и полукружье залива с мутной лилово-коричневой водой, берегами, покрытыми розовым ковром цветущей армерии и величественной горой Кэрнсмор, грозно возвышающейся над Критауном. И снова дорога – ныряющая и петляющая, какие-то белые строения слева от нее, скользящие по поверхности тени облаков, домики с розами и астрами, жмущимися к белым и желтым стенам, а потом Ньютон-Стюарт с его серыми крышами, небольшими группами спускавшимися к каменистому руслу Кри, и устремленными ввысь остроконечными башенками. Дорога тянется через мост и уходит вправо возле церковного кладбища, ведя в Багреннан. Она петляет и извивается подобно речушке Кри, выглядывающей из-за стволов деревьев, высоких цветов и зарослей папоротника-орляка у обочины. Дальше снова какое-то строение и длинная аллея из рододендронов, лесок из серебристых берез, тянущихся все выше и выше, до тех пор, пока не закроют собой солнечный свет. Затем небольшое скопление каменных домиков, мост и шлагбаум, каменистая дорога, вьющаяся между округлыми холмами, похожими на дворец короля эльфов, покрытый сочной зеленой травой и лиловый от вереска, менявшего свой оттенок в тени набегавших облаков.

Подъехав ко второму мосту со старым шлагбаумом, Уимзи сбавил скорость и припарковался на поросшей травой обочине, где уже находились другие автомобили. Бросив взгляд налево, он заметил группу людей, столпившихся на краю речушки ярдах в сорока – пятидесяти от дороги. Он двинулся к ним по протоптанной овцами тропинке и вскоре оказался на краю гранитной скалы, отвесно спускавшейся к шумным водам Минноха. Рядом с ним, почти у обрыва, стояли мольберт и небольшой стульчик, на котором лежала палитра. Внизу, у самой кромки коричневой воды, среди кустов боярышника лежало нечто странное и зловещее. Над этим трудноразличимым объектом склонились два или три человека.