Мы одновременно откинули спинки кресел и повернулись лицом друг к другу, начав обсуждать все на свете: от заведения, где подают лучшие гамбургеры в Нью-Йорке, до курса английской литературы в колледже, где нам пришлось со скрежетом зубовным изучать романы Чарлза Диккенса. И чем дольше мы болтали, тем сильнее становилось ощущение, что это не столько перелет, сколько поразительное, хотя и незапланированное первое свидание.

Приблизительно в то время, когда самолет, пролетая над Шотландией, поворачивал на юг, Джек вдруг заявил:

– Чтобы уж быть до конца откровенным, я должен сказать вам что-то.

Сердце у меня упало. Ну вот, дождалась. Сейчас он сообщит, что успел обзавестись женой и тремя детишками или что он голубой, но подумывает сменить ориентацию и просит меня стать подопытной свинкой. Разумеется, ничего тут не было нового: мне приходилось и раньше выслушивать нечто в этом роде. Я иду по жизни, переживая одно разочарование в мужчинах за другим. Стоило огоньку надежды разгореться, как грубый сапог реальности немедленно его давил. В результате я крайне осторожно отношусь к любому новому знакомому, стараясь не принимать его всерьез, пока не узнаю получше (и, будем откровенны, едва я узнаю его получше, сразу понимаю, что зря старалась). Мало того, я уже не думала, что способна увлечься кем-то при первой встрече… но Джек определенно разжег во мне интерес. Мне ужасно нравилась прядь волос, то и дело спадавшая на его лоб, несмотря на постоянные попытки откинуть ее, нравился запах мыла и свежевыглаженной одежды (не выношу навязчивой вони одеколона и считаю это основанием для отказа продолжить знакомство) и нравилось то, что он относится к себе с юмором. И еще ужасно нравилось, как он смотрит на меня, когда я говорю, словно втягивает каждое мое слово, пусть даже это ужасная банальность, а не просто ждет своей очереди высказаться. Поэтому я, внутренне сжавшись, приготовилась к очередной декламации.

– Понимаете, все дело в причине, по которой я раньше, чем планировал, возвращаюсь в Лондон. Когда я сказал, что у меня там дела… видите ли… это чисто личное. Последнее время я кое с кем встречался и теперь… возвращаюсь, чтобы порвать отношения.

Ага! Я так и знала! Много ли шансов, что привлекательный, умный, преуспевающий гетеросексуал тридцати с чем-то лет вроде Джека одинок? И неужели я вообразила, будто особа вроде меня, для которой шестой размер – такая же несбыточная мечта, как роман с Расселом Кроу (даже до того, как тот женился), ни с того ни с сего очарует холостяка года на борту самолета? Я уверена, что подружка, о которой так осторожно обмолвился Джек, – либо его законная, либо гражданская жена, а упоминание о разрыве – просто иносказательный способ объяснить, что я вольна жить фантазиями, пока он не уложит меня в постель.

– Вот как, – буркнула я впервые за эту ночь, отворачиваясь от Джека, чтобы уставиться в бездонную тьму, разверзшуюся за крошечным оконцем. И очень удивилась, когда его ладонь накрыла мою. Твердокаменная, закаленная в боях местного значения городская девушка, какой я себя считала, должна была бы выдернуть руку и пробормотать: «Отвали». И я повернулась даже, открыла рот, но что-то в выражении его лица меня остановило.

– Я не лгу вам. Знаю, звучит довольно стандартной отговоркой, но это правда. У меня действительно есть приятельница, встречаемся несколько месяцев. Я думал, что, может быть… но не могу заставить себя чувствовать к ней что-то такое, чего нет в душе. Похоже, я давно сознавал это, но боялся признать. Она мне нравится, и я считал, что никому от этого вреда не будет. Но вчера мы говорили по телефону, и она стала намекать, что пора бы съехаться. Тут я сообразил: если все и дальше так пойдет, кто-то из нас неминуемо окажется в проигрыше. Но теперь я точно знаю – надо положить конец нашим отношениям. И не хочу медлить. Вот и взял билет на первый рейс до Лондона. Дождусь, пока она придет с работы, приеду к ней и выложу правду…

Он выглядел серьезным и искренним, когда говорил это, по-прежнему не отпуская моей ладони и проводя свободной рукой по своим растрепанным светлым волосам. Меня охватило некое сюрреалистическое ощущение: поздний час, необычное место, откровения с незнакомцем, казавшимся почему-то давно знакомым. Мне нравится думать о себе как о человеке, благополучно пребывающем в непроницаемой скорлупе цинизма и неверия, защищавшей от ложных надежд и неискренних мужчин, но ему почему-то поверила. Может, дело было в тоне или очевидном беспокойстве по поводу предстоящего объяснения.

– Если вам от этого легче, должна сказать, вы правильно поступаете. Не представляю, как женщина остается с человеком, который не отвечает на ее чувства, – покачала я головой. Разумеется, то была бесстыдная ложь: я знаю немало людей – как мужчин, так и женщин, которые тешат себя мыслью о том, что их роман – на всю жизнь. Они не хотят признать неприятную правду: их больше не любят, не желают и видеть не хотят. Но поскольку Джек вел себя честно, я не видела причины еще больше затруднять ему этот шаг.

– Знаю, знаю. Хотя я и не люблю ее, человек она прекрасный, и мне трудно причинять ей боль. Скажите, прилично принести цветы той, с кем собираешься порвать? – вдруг спросил он.

– Ни в коем случае! Никогда не вручайте утешительный приз, если намереваетесь разбить чье-то сердце! Мало того, нам следует как можно скорее забрать из ее квартиры все свои вещи. И не рвите отношения при посторонних, чтобы избежать сцены. Только жалкие трусы так поступают.

– Я и не думал! – оскорбился Джек.

Внезапно я почувствовала себя совершенно беззащитной, словно именно от меня он собирался уйти. Понимаю, это вздор (в конце концов, мы только познакомились), но я легко могла представить, что ждет эту женщину, ожидающую приезда бойфренда, планирующую романтический вечер… Она не имела понятия, что сердце ее вот-вот разобьется… Рядом сидит классный парень, который ей небезразличен, но она не сможет его удержать.

Мне стало ее жаль. Что ни говори, а мне-то прекрасно известно, каково приходится, когда сердце растирают в пыль.

– Клер… мне очень хотелось бы еще раз увидеться с вами. Знаю, так не принято: случайная встреча в самолете, но… – Он осекся и смущенно потупился.

– Что?

– Мне хотелось сказать, что здесь наверняка существует некая связь, но вы посчитаете меня глупым болваном, насмотревшимся шоу Опры, – признался Джек.

– А вы поклонник Опры? – засмеялась я.

– Вы не ответили на вопрос.

Он был прав. Не ответила. Просто не знала, хочу ли рискнуть встретиться с парнем: а) которого встретила в самолете, и б) который уже признался, что имеет подружку.

– Видите ли… – уклончиво пробормотала я, – мне предстоит пробыть в Лондоне всего несколько дней. А тут… у вас еще и подружка.

– Почти бывшая, – напомнил он. – Что, если я распрощаюсь с ней и только потом приглашу вас? Позвоню и, может, мы встретимся до вашего возвращения в Нью-Йорк?

– Ну… ну, хорошо. Позвоните мне, – согласилась я, ни минуты не веря, что он позвонит. Но втайне очень, очень этого желая.