— Ну, на меня же запала, хотя я был потный, сплевывал кровью и тоже в шортах. И заметь, ноги у меня тоже не особо-то гладенькие.

— Еще не хватало, чтоб у тебя были ножки гладко выбриты! Но я сейчас переживаю не об этом!

— А что тебя тревожит?

— Чем же мне себя отвлечь, пока ты будешь занят? Я же полностью завишу от тебя: живу в твоем доме, ты меня кормишь, одеваешь, кроме тебя у меня тут никого нет. Да никого и не было. Мой отпуск уж больно затянулся, и я просто дурею без работы. Ты так много мне даешь, а мне… Мне же нечего тебе дать, — у Сьюзи наворачивались слезы на глазах.

— Как это нечего? — удивленно прикрикнул я. — А свою любовь и заботу — разве этого мало?!

— Ну да. Это единственное, что у меня есть.

— Милая, почитай книгу пока меня не будет. Уверен, ты и не заметишь, как пролетит время.

— Вот что-что, а книги я обожаю.

— Вот и славненько, — я поцеловал ее и ушел.

Я сел за руль своей машины. Сделал глубокий вдох. Еще раз вспомнил, как выглядит по утрам Сьюзи, которая подходит к окну в коротенькой шелковой ночной рубашке. Становится на носочки, приподняв одну ножку, и смотрит вдаль, начинает улыбаться. А потом, повернувшись ко мне, сообщает с искоркой в глазах: «Милый, новый день пришел. Посмотри, как это красиво. Там за окном — жизнь. А здесь в кровати, ты — моя жизнь». И после этих слов она заваливается на меня и тихонько на ушко сообщает, что ее утро только сейчас начнется с моих прикосновений к ее телу. Воспоминания просто захлестнули меня. Я вспомнил, как безумно ревновал ее, как она терпела все мои выходки. Как мы ругались при всех и кричали так, будто гром и молния встретились в схватке.

— Да мне вообще все равно. Ты свободный человек и вправе делать так, как тебе вздумается!

— Ах, значит, все равно! Я, между прочим, всего лишь потанцевала с незнакомцем. Кто же виноват, что мой мужчина не смог до этого додуматься первым и пригласить меня! А сидел и красовался перед фифами, какой он охрененный боксер. Да они даже не знают, кто ты! Развести тебя на выпивку хотели.

— Ну да, а твой хахаль ничего от тебя не хотел. Поэтому так и терся о тебя во время танца, — я сморщился от презрения. По телу пробежала дрожь ненависти. Я сжал кулаки покрепче и попытался совладать с собой, но ревность застилала мне глаза и душила.

— Ты ревнуха! А я не твоя собственность, понимаешь?

— Ты права. Делай вообще что хочешь, мне плевать. Ты же не моя. Хочешь — танцуй, пусть тебя лапают, целуют другие мужики. Мне плевать, поняла?

— А вот и стану целоваться с другим. Что, думаешь, на тебе свет клином сошелся?

— Меня это больше не волнует. Валяй! — отмахнулся я от нее и даже не стал смотреть в глаза, хотя и знал, как Сьюзи это ненавидит. Она терпеть не может, когда собеседник отворачивается и бубнит себе что-то под нос. Если есть что сказать, нужно быть смелым и высказать обидчику все в лицо. Таков был характер у этой чертовки.

— Ты глупый, самовлюбленный и бесчувственный чурбан! Вот! — Сьюзи была просто в бешенстве. Она взглянула на меня с презрением. В ее глазах я прочитал лишь одну фразу: «Сейчас ты об этом пожалеешь!». В считаные секунды она схватила какого-то мужика и припала к его губам, при этом его правую руку сама подняла себе на грудь. Я в ярости отталкиваю ее и начинаю избивать ее избранника. Я перестаю себя контролировать. Сьюзи запрыгивает мне на спину и своими кулаками лупит, пытаясь отвлечь мое внимание на себя. Она повисла на мне и в истерике пыталась хотя бы оставить этого беднягу в живых. Она видела, на что я способен в ярости.

— Ты убьешь его! Прекрати! Прошу! Дерек, это ведь я! Это все я! Он тут ни при чем! Дерек, лучше меня убей!

Я резко оборачиваюсь, а Сьюзи, не удержавшись на моей спине, отлетает в сторону. У меня еще больше вспыхивает ярость от ее слов. Я подбегаю к ней. Вижу ее растрепанные волосы и выступившую кровь возле нижней губы. Вижу этот страх и растерянность в ее бездонных глазах, подымаю ее на руки. Она прижимается ко мне и обнимает так сильно, будто не видела целую вечность, и сквозь слезы и всхлипывания я слышу от нее:

— Прости… Я такая дура… Я просто люблю тебя… Я очень люблю… Прости… Я недостойна тебя… Я идиотка…

Я резко останавливаюсь. Ставлю ее на ноги, правой рукой поднимаю ее голову за подбородок и, уловив ее взгляд, нежно и очень аккуратно целую ее.

— Ты — не идиотка! И никогда, слышишь, никогда так не говори! — требовал я от нее.

Она в ответ лишь тихонько кивнула и потащила меня под мост, укрыться от дождя. Я был настолько зол и одновременно встревожен что причинил ей боль. Я даже не заметил, как погода плакала от происходящего. Я прижал Сьюзи к стене, укрывая ее от всего мира своим телом. Ее дыхание сводило меня с ума, а картинка о том, что пару минут назад к ее груди через рубашку прикасался другой, злила и одновременно разжигала мое желание. Она только моя. И только я имею право к ней прикасаться. Прижавшись к ней, я начал страстно зацеловывать ее, все еще ощущая привкус крови на ее нижней губе. Сьюзи немного отдернулась.

— Прости меня, маленькая моя! Я не хотел причинить тебе боль.

— Я знаю, что ты не хотел. Это уже в прошлом. Давай просто забудем, ладно?

— Как скажешь, — еле слышно ответил я, все еще борясь со злостью и ненавистью к себе за содеянное. «Черт, а она ведь права, я — ревнуха!» — мелькнуло у Дерека в голове.

— А теперь иди ко мне и поцелуй!

Я начал одной рукой расстегивать пуговицы на ее рубашке, а другую запустил в пряди волос. Я чувствовал, как все ее тело просто пылает от моих прикосновений. Она так же сильно хотела меня сейчас, как и я ее. Я опустился к шее, провел по ней своей рукой и нежно припал губами. Расстегнул ее рубашку полностью, но не торопился раздеть. Мне нравилось чувствовать учащенное сердцебиение и теплое прерывистое дыхание Сьюзи. Я даже слышал, как она с трудом сглатывала и начинала постанывать. А ее упругая грудь пыталась вырваться из плена и оказаться в моих ладонях. А мне чертовски нравилось, когда ее тело так реагировало на мои ласки. Я нежным движением спустил рубашку с ее плеча и припал к нему губами. Я больше не мог терпеть. Целуя, приподнял ее, а она обхватила меня ногами за талию и просто одним движением сорвала с меня рубашку, оторвав все пуговицы. Я тоже не заставил ее ждать. Расстегнул лифчик и припал губами к ее груди. Я не был скуп на ласки и даже легонько прикусывал ей соски, лаская ее обнаженную грудь своими напористыми руками. Она начала извиваться и оцарапывать мне спину. Я чувствовал ее горячее дыхание на своей шее, и от этого совладать с собой было все труднее. Нашу страсть прервал невольный зритель, который наблюдал всю эту картину с самого начала. Возможно, мы бы и не остановились, если бы он не чихнул. А дальше наша реакция была такой же непредсказуемой и сумасшедшей, как и жизнь моя со Сьюзи. Мы схватились за руки и кинулись убегать, как школьники, которых застал директор школы за развратом. Сьюзи одной рукой старалась удержать рубашку, чтобы не демонстрировать на улице свою грудь, а другой рукой крепко схватилась за мою руку и не отставала. В это время наши глаза просто сверкали от счастья. Мы бежали сломя голову домой. Это чувство — адреналин в крови, возбуждение и радость — просто переполняло нас. Добравшись домой, я не дал Сьюзи как следует отдышаться, а сразу набросился на нее, как зверь. Сорвал с нее рубашку, впился ей в губы. Наши руки скрепил в замке над ее головой, при этом своей ногой раздвинул ее ноги, насколько позволяла ее юбка. Я был уверен, что сейчас она мне покорится. Она горела от желания, и я это чувствовал, страстно целуя ее. Одну свою руку высвободил, легонько прикоснулся к ее стоявшему от возбуждения соску и опустился ниже. Нащупал молнию на юбке и освободил ее ноги из плена облегающей ткани. Резко взял ее на руки и понес на постель. А дальше мы долго наслаждались друг другом, забыв обо всем. Для нас не имело значения ничего. Были только мы. Все остальное неважно.